Нужные вещи (др. перевод)
Шрифт:
Ответов на эти вопросы не было. Только боль. Поэтому Миртл поднялась наверх, в комнату для шитья, достала из шкафа свою чудную новую куклу и пошла с ней в спальню. Там она скинула туфли и легла на кровать, взяв куклу на руки.
Где-то вдалеке завывали сирены. Миртл не обратила на них внимания.
В это время дня их спальня была очень красивой, полной яркого октябрьского солнца. Но Миртл этого не замечала. Она видела лишь темноту. Она чувствовала только горечь — глубокую, все затмевающую горечь, которую не могла облегчить даже красивая кукла. Эта горечь, казалось, набилась ей в легкие и
Сегодня утром она была счастлива — по-настоящему счастлива. И онтоже был счастлив. В этом она не сомневалась. А потом вдруг все стало еще хуже, чем было. Намного хуже.
Что случилось?
Господи, что случилось и кто в этом виноват?
Миртл обняла куклу и уставилась в потолок, а потом она все же не выдержала и разрыдалась.
Глава одиннадцатая
1
До конца этого долгого октябрьского воскресенья оставалось всего сорок пять минут. Дверь подвала правительственного корпуса больницы Кеннебек-Вэлли отворилась, и оттуда вышел шериф Алан Пангборн. Он шел, низко опустив голову и еле передвигая ноги. Его ботинки, обтянутые полиэтиленовыми больничными бахилами, шаркали по линолеуму. Дверь у него за спиной захлопнулась. На двери было написано:
МОРГ
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
В другом конце коридора уборщик в сером комбинезоне медленно и лениво полировал пол электрическим полотером. Алан подошел к нему, снимая на ходу больничную шапочку. Задрав зеленый больничный халат, он запихнул шапочку в задний карман джинсов. Мягкий шорох щеток навевал на него сон. Если бы у него был выбор, он бы ни за что не приехал в эту больницу в Августе по собственной воле.
Уборщик заметил Алана и выключил свой агрегат.
— Друг, ты что-то хреново выглядишь, — сказал он вместо приветствия.
— И неудивительно. Закурить не найдется?
Уборщик достал из нагрудного кармана пачку «Лаки Страйк» и вытряс одну сигарету.
— Только здесь не курят, — сказал он, взглянув в сторону морга. — Док Райан не разрешает.
Алан кивнул:
— А где тогда?
Уборщик провел его за угол и показал на дверь примерно посередине коридора.
— Она ведет к аллее за больницей. Подопри ее чем-нибудь, чтобы не захлопнулась, а то придется все здание обходить. Спички есть?
Алан пошел по коридору.
— У меня зажигалка. Спасибо за курево.
— Я слышал, сегодня вроде как была двойная работка, — крикнул уборщик ему вслед.
— Ага, — ответил Алан, не оборачиваясь.
— Дерьмовая работенка все эти вскрытия…
— Да, — согласился Алан.
У него за спиной снова раздалось мягкое жужжание полотера. Дерьмовая работенка, очень верно подмечено. Вскрытие Нетти Кобб и Вильмы Ержик было двадцать третьим и двадцать четвертым по счету в его полицейской карьере. Все они были паршивыми, надо сказать, но этидва пока что держали безоговорочную пальму первенства по дерьмовости.
Дверь, которую указал ему уборщик, оказалась пожарным выходом, оборудованным аварийной задвижкой. Алан поискал, чем бы ее подоткнуть, но
От первой затяжки он сразу поплыл. Уже два года Алан пытался бросить курить и почти добивался успеха. А потом что-то случалось. В этом благословение и проклятие полицейской работы: всегда что-то случается.
Алан посмотрел на звезды — обычно это его успокаивало, — но увидел лишь несколько штук. Мешали яркие фонари, окружавшие здания. Он сумел различить только Большую Медведицу, Ориона и мерцающую красноватую точку, наверное, Марс.
Марс,подумал он. Точно. Без сомнения, это он. Около полудня захватчики с Марса высадились в Касл-Роке, и первыми, кто им встретился из землян, были Нетти и сучка Ержик. Инопланетяне их покусали и заразили бешенством. Это единственное разумное объяснение.
Он подумал, а может, пойти и сказать Генри Райану, главному патологоанатому штата Мэн: «Док, это было вторжение пришельцев. Дело закрыто». Вряд ли Райана это развеселит. Для него эта ночь тоже была не из самых приятных.
Алан глубоко затянулся. Вкус был просто бесподобный, и не важно — плывешь ты или нет. Теперь он понял, почему во всех медицинских учреждениях Америки запрещено курение. Джон Кельвин был на сто процентов прав: штука, которая доставляет такое божественное удовольствие, просто по определению не может быть полезной. Но это вообще, а пока что: эй, кочегар, поддай никотину, чтобы мне стало совсем хорошо!
Он отстраненно подумал о том, как круто было бы купить целый блок тех же самых «страйков», оторвать с обоих краев крышки и поджечь все это безобразие газовой горелкой. А еще лучше было бы надраться. Хотя как раз сейчас напиваться не стоит. Еще один закон подлости: Когда тебенужно напиться, ты не можешь себе этого позволить. Хорошо алкоголикам,мрачно подумал Алан, хотят — пьют, и не хотят — тоже пьют. Красота.
Узкая щелочка света вдруг выросла в полосу. Алан поднял глаза и увидел Норриса Риджвика. Норрис вышел наружу и прислонился к стене с другой стороны двери. На нем все еще была зеленая шапочка, только она сбилась набок. Цвет лица Норриса соответствовал цвету халата.
— Боже мой, Алан.
— Они у тебя первые?
— Нет, я был на вскрытии, когда учился в Уиндхеме. Отравление дымом. Но эти… Господи, Алан.
— Да, — кивнул он и выдохнул дым. — Именно, Господи.
— У тебя есть еще сигарета?
— Нет, извини. Я и эту стрельнул у уборщика. — Алан посмотрел на помощника с легким недоумением. — Я не знал, что ты куришь.
— Я не курю. Но уже думаю, может, начать?
Алан усмехнулся.