Нужный
Шрифт:
Хотя находились и те, кто заглядывал сюда. Вот и сейчас что-то зашуршало в стороне у поваленной изгороди.
—… Да я всех этих… вертел, — из кустов, покачиваясь, вышел мастеровой Федька Зубов. Хорошо выпивши был, только из трактира, потому и море по колено. — Чтобы я, Федор Зубов зассал?! Чтобы какого-то мертвяка спужался?! Я им всем покажу! — едва не падая, он грозил кому-то кулаком. Плевался. Слюна летела во все стороны, попадая на землю, на одежду. — Я этого мертвяка в бараний рог скручу! Эй?! Выходи! Где ты там бродишь?!
Ноги запутались, упал,
— Обосрался, сука? Выходи! Я тебя…
И тут из подвала полуразвалившегося каменного дома кто-то вылез. Весь темный, горбатый с длинными руками. Страшно кашлял, словно хотел все внутренности выплюнуть.
Это нечто вылезло, вытянулось во весь рост. Показало серое лицо, замотанное черной тряпкой. Вдобавок еще остро серой потянуло.
— Ик… Ик… — мастеровой при этом весь посерел, трезвея на глазах. Он ведь и не думал, что все это может оказаться правдой. Разве мертвецы могут ходить по земле? — Ты…
Отчаянно тряся головой, Зубов начал пятиться назад. По ноге побежала вонючая струйка от страха.
— Изыди, изыди… — забормотал мужичок, выхватив крестик из-за пазухи. — Прочь! Прочь!
Едва же мертвяк глухо захрипел, закашлял, мастеровой не выдержал. Похоже, это стало для него последней каплей. Зубов по-бабьи пискнул, резко развернулся и, словно кабан в лесу, стал ломиться сквозь густые кусты. Орал, как безумный. А за ним тянулся зловонный дух.
А фигура в черном балахоне и тряпкой на голове, что только что до напугала незадачливого мастерового, еще с минуту кашляла и харкала. То и дело громко сморкалась в платок, а после шумно дышала.
— Кхе, кхе, кхе! Чертов сернистый ангидрид! Вонючий, мерзкий, просто смерть! От этой тряпки, вообще, никакой пользы! — никак не мог откашляться Родион Молин, что в подвале бывшего дома купца Калистратова оборудовал свою лабораторию. Он даже и не думал кого-то пугать, в мыслях такого не было. Просто внизу вентиляции толком не было, а от его опытов поднялся жуткий дым. Оттого он и выскочил в таком виде. Задыхаться начал, совсем не было сил терпеть. — Ничего, ничего… Потерпеть немного нужно.
Продышавшись чуть-чуть, опустился на сохранившийся кусок каменной кладки и начал что-то строчить в небольшой записной книжке.
—… А если пойти другим путем… Ведь господин Рафаэль сказал, что ему нужен результат, а как его достичь моя забота, — бормотал студент, быстро чиркая карандашом по бумаге. — Хм… А этот самый тротил, похоже, мощная штука будет. Ей никакой динамит и в подметки не годится. Интересно, для чего такая игрушка?
Родион на какое-то мгновение задумался. Для чего, вообще, могла понадобиться такая мощная взрывчатка? Этим ведь можно было целый дом на воздух поднять.
— Да, какая разница! Я теперь ему по гроб жизни обязан, — истово прошептал Родька, размашисто кладя крест. — Плевать, что он там хочет! Плевать! Если бы не он…
И правда, если бы не он, то все было бы очень плохо. Даже страшно было представить,
— А как он этого борова приструнил, что нас с квартиры гнать собрался! — улыбнулся Родька, вспоминая вчерашнюю встречу с домовладельцем. — Тот, шкура, оказалось уже матушку стращать начал, что на улицу ее в одном исподнем выкинет. А если, мол, она сама не пойдет, то полицейских кликнет, чтобы ее за воровство закрыли в кутузку. Еще, сучий потрох, хотел матушку к сожительству склонить, чтобы по квартире в зачет пошло… А господин Рафаэль только узнал про это и как треснет ему по харе…
Этот момент он мог тысячу раз «прокручивать» в памяти, никак от этого не уставая. Больно уж он сладостный был, словно награда за все его многолетние страдания и унижения от богатых и знатных.
— После же, как схватил его за нос и начал крутить! Подумать только, пацан взрослого дядьку, как сопляка какого-то по полу возил! — Родька не смог сдержать смешок. — Вот уж воплей-то было! Ха-ха-ха!
Вспомнил Родька также и то, как его благодетель грозил их домовладельцу. Признать тогда и он притих от того ледяного голоса, что стал звучать. Домовладелец же и, вовсе, едва без чувств не свалился.
— Хорошо сказал, сильно… Ты, говорит, скот помойный, гнойный прыщ, какого черта на будущее российской науки руку поднял? Ты должен его холить и лелеять, холить и лелеять, чтобы он как у Христа за пазухой жил! А ты что делаешь? Со свету его сживаешь? С комнаты гонишь?!
У Родьку снова злорадный смешок вырвался. Та картинка из воспоминаний словно целительным бальзамом пролилась на его измученную постоянными унижениями душу. Не будь он так скромен и воспитан, сейчас, наверное, бы ржал в полный голос, как лошадь. Еще бы приговаривал что-то срамное.
— Хи-хи! А как он ему под зад наподдал, тот аж кубарем покатился!
Перед глазами вчерашнее встало так, словно только что произошло. «Послышались» охи и ахи домовладельца, который своей жирной тушей все ступеньки пересчитал.
Фигура нежданного благодетеля все явнее и явнее обретала черты библейского спасителя, который каким-то неимоверным чудом пришел к ним на помощь. Такому впору молиться было, свечку в церкви за здравие ставить.
— И поставлю! — парень вновь размашисто перекрестился, отвечая на свои мысли. — Господа Бога буду молить, чтобы все у него в делах получалось. За такого человека можно и нужно помолиться…
Еще некоторое время подышав чистым воздухом, юный химик снова «нырнул» в свой подвал. Бомба, которую он мастерил, требовала к себе особого внимания. Тут на скорую руку сделать ничего не получится. А если и получится, то может все и рвануть.