Нужный
Шрифт:
За спиной у Сабурова кто-то даже хрюкнул от удивления, что того еще сильнее подстегнуло.
— Да я тебя… — остро запахло паленой тканью. Казалось, еще мгновение и случится страшное.
Но вдруг гнетущая атмосфера спала. Около сцепившихся парней, словно из неоткуда, возник сам директор. Его внушительная, гороподобная, фигура нависла над обоими, схватив их словно кутят за шкирку.
— Сколько раз я говорил, что моя гимназия это не место для сор! В правилах четко написано, что в стенах заведения, под угрозой исключения, запрещены любые стычки, а уж тем более драки с использованием магических приемов, — с явной угрозой звучал
Сабуров, только что смотревший с вызовом, отвернул взгляд. Отца он откровенно побаивался, даже спорить нечего.
— А вами, сударь, я очень недоволен, — директор гимназии повернулся к новичку и, сдвинув брови, покачал головой. — Не хорошо вы начинаете свой день в нашем учебном заведении. На вашем месте и учитывая ваше происхождение нужно действовать более осмотрительно. Чувствую, с вашим мещанским происхождением вам придется очень не просто…
И надо было видеть в этот момент, какая гримаса появилась на лице Сабурова. Сначала там читалось жуткое удивление, почти шок от услышанного. Следом «полыхнуло» возмущение, тут же сменившееся гневом. Не надо было быть гениальным физиогномистом, чтобы легко «прочитать» эти эмоции.
Получалось, его, великого князя Алексея Сабурова оскорбил не просто не родовитый, а даже незнатный. Какое-то мещанское быдло с улицы посмело что-то вякать в его сторону! Да он и за меньшее в землю втаптывал, заставлял в у него в ногах валяться и землю целовать.
Признаться, Рафи шел в своей первый день в гимназию со смешанными чувствами. С одной стороны, с его настоящим возрастом (по крайней мере, он помнил себя взрослого в другом мире) бояться школьной жизни было более чем глупо. Что там может быть опасного для того, кто уже прошел все это и не раз? Чего пугаться подростковой агрессии, с помощью которой они самоутверждаются в своих глазах и глазах своих сверстников? Все это на раз просчитывается и «гасится» в самом зародыше. С другой стороны, все радикально усложняли два совершенно новых момента — магия и аристократия, которые делали взаимоотношения между гимназистами еще более запутанными и сложными.
За свою недолгую жизнь в этом мире он многое узнал про местную аристократию и так называемое высшее общество. Никаким благородством, о котором так любили писать в художественных книжках и со смаком разглагольствовать в столичных салонах, там и «не пахло». Напротив, грязи было столько, что иногда вместо дворцовых комнат ощущалась вонь хлева.
Скорее всего, подозревал парень, в гимназии творилось тоже самое. А значит, держаться нужно настороже. Хотя, «встреча» его все равно немало удивила сначала одним, затем вторым, и наконец, третьим…
Сначала на него, любующегося роскошным интерьером холла гимназии, «наехал» какой-то блондинистый парень. По-другому было и не сказать. Именно «наехал», обратившись к нему как к слуге, пыли под ногами. Чувствовалось, что он и собравшаяся вокруг него компания видели себя здесь «крутыми шишками на ровном месте». Похоже, «держали» здесь все и вся. Вот на такого типа ему и «повезло» нарваться.
Рафи бы сдержаться,
— Ты что-то попутал. Я тебе слуга или холоп, чтобы по свистку прибегать? — Рафаэль улыбнулся во весь рот, смотря прямо в глаза блондину. А чего хмурится или ругаться? В таких ситуациях улыбка немало помогала. — Вон своих собачек свистом зови…
Вот так слово за слово они и «сцепились». У блондина, похоже, никогда не слышавшего слова в ответ, даже лицо перекосилось. Разве только дым из носа не шел.
—… А какие сиськи мацать ты мне не указывай! Какие хочу, такие и щупаю. Захочу, вон теми займусь, — Рафи подмигнул жгучей брюнетке с кукольным личиком, «во все глаза» следившей за их ссорой. Тем более девица была в самом соку. Грудь прямо просилась в руки, а соски так торчали, что о них порезаться можно было. — А, красотка? Вижу, что совсем не против… — ему даже показалось, что та что-то неопределенное пискнула в ответ. — Вот видишь, она совсем не против.
Видит Бог, у блондина едва «крышу не сорвало». Он резко вскочил с дивана и вцепился в его пиджак, как клещ. Еще чуть-чуть ему ворот оторвет, и их разговор станет еще горячее. Рафи, напрягся, приготовившись пнуть коленом противника.
Но судьба преподнесла очередной сюрприз.
— Что это еще такое? Немедленно прекратить! — раздался звенящий от злости бас, и их как кутят оторвали друг от друга. — Господин Сабуров, вас я уже не раз предупреждал о непозволительности такого поведения. Вижу, вы так и не вняли моим словам…
Затихший Рафи в этот момент внимательно слушал.
Разнявший их высокий мужчина с внушительным животом и характерным строгим прищуром глаз оказался директором гимназии. И едва он раскидал парней в разные стороны, как тут же принялся стыдить блондина. Последний, как Рафи и думал, был местным хулиганом и заводилой во всевозможных драках и стычках.
— А вы, сударь, очень плохо начали свой первый день в моей гимназии, — неожиданно директор перешел к Рафи, заставив его потупить глаза. Вообще, рядом с гороподобным мужчиной было как-то не по себе. Чувствовалась какая-то странная дрожь и слабость. — Вы очень и очень неосмотрительны. И еще хочу вот что вам скажу…
И тут Рафи внутренне «сжался», предчувствуя новую еще более сильную волну гнева со стороны директора. Но все опять встало с ног на голову.
— Через несколько минут к нам прибудут два заместителя министра внутренних дел и министра просвещения и общественного призрения, — голос директора почему-то внезапно растерял часть гневных ноток. А в его глазах появилось нечто похожее на удивление. — Приготовьтесь, вас, сударь, будут награждать почетными наградами. И хочу вам поставить на вид, что о таких событиях вы должны немедленно извещать меня. Вам ясно?
Впав на некоторое время в ступор, Рафи не сразу понял, что обращаются к нему. Заторможено кивнул.
Глава 4
Из неприметного экипажа с плотными шторками на окнах, какие десятками катаются по столичным дорогам, вышли два подозрительных типа. Одетые в добротные армяки, широкие брюки и надвинутые на глаза кепки, они совсем не внушали доверия. Напоминали скорее бандитов из подворотни, чем добропорядочных граждан.