Нянька из другого мира

Соловьева Елена

Магистр кивнул и, подавив вспышку ярости, произнес своим обычным, строгим, но размеренным тоном:

— Я не дрессирую ни детей, ни драконов. Это не мои методы воспитания. Я стараюсь завоевать доверие драконов и своих дочерей, стать им другом. Очень жаль, что вы, дон Лино, не видите грандиозной разницы между такими понятиями, как дрессировка и воспитание. И это советник короля, оплота безопасности и справедливости в Гротеции.

Туше! Словесный выпад магистра ордена Золотой лилии достиг своей цели — советник побледнел и одновременно покрылся буро-серыми пятнами раздражения и гнева. Он хотел что-то возразить, но его тонкие губы

заметно подрагивали. Дон Лино заозирался в поисках поддержки, но никто из гостей не вступился за него. Все стояли с опущенными лицами: никто не хотел ссориться с советником короля. Но никто не собирался занимать его сторону.

Слава мысленно поаплодировала Дрэго. Особенно после того, как он с нажимом повторил требование покинуть его двор нежеланным гостям.

— Мы уедем! — бросил напоследок советник. — Но не думайте, магистр, что я так просто проглочу это оскорбление. Вы еще горько пожалеете о своей наглой выходке.

Вслед за советником стали расходиться и остальные гости, вдруг все как один вспомнившие об очень важных, не терпящих отлагательств делах. Никто не называл истинной причины отъезда, но все прекрасно понимали: праздник безнадежно испорчен.

— Простите меня, магистр, и вы, девочки, — произнесла Слава, подавив горестный вздох. — Мне не стоило предлагать вам играть в Дракадос.

— Еще как стоило! — живо возразила Карла и топнула ногой. — Мы бы и без твоего разрешения отправились туда, верно, Карина? — сестра утвердительно кивнула, но все же выглядела подавленной и расстроенной. Впрочем, так же, как и Карла, хотя та искусно пыталась скрыть разочарование за маской злости. — Эти паршивцы заслужили хорошую трепку! Чтоб их дракон со спины скинул — и прямо в колючий куст еневики. И желательно голой задницей!

Придумывая месть для Хенктора, Фонси и других парнишек, Карла так разошлась, что забыла о том, что является хоть и очень молодой, но представительницей высшего света Гротеции. Слава мыслями поддерживала подопечную — задиры заслужили лечение травами: к примеру, крапивой по мягкому месту. А лучше идеального воспитательного средства под названием «солдатский ремень», чтобы неповадно было обижать беззащитных девчонок.

И все же, несмотря на злость из-за несправедливости ситуации, Слава испытывала чуть ли не ненависть к самой себе. Надо было вмешаться сразу и не позволять мальчишкам обидеть Карину и Карлу. Девочки оказались беззащитными жертвами провокаторов, а она, няня, не оценила сразу всего ужаса ситуации.

— Вы не должны винить себя, донна Ярослава, — произнес магистр, словно прочитав ее мысли. — Карина и Карла хорошо играют в Дракадос, я и сам это знаю. Вот только мои девочки оказались безоружными перед чужой злостью. Они были правы: их день рождения должен был пройти совсем иначе. Так, как им самим того хотелось, — дон Дрэго опустился на одно колено и, взяв руки дочерей в свои, посмотрел на них с нежностью и заботой. — Простите, что не прислушался к вашему мнению. Обещаю, что больше я не повторю подобной ошибки.

Конечно же, девочки простили отца, а у Славы отлегло от сердца. Наблюдая за тем, как магистр легко, словно пушинок, поднимает Карину и Карлу и усаживает их себе на плечи, она едва не всплакнула от умиления, что случалось с нею крайне редко. Она хотела заметить, как девочкам повезло иметь такого сильного и справедливого отца, но в этот момент Дэлия все же расплакалась, и ей пришлось поспешно покинуть внутренний дворик.

К

тому моменту, как Дэлия поела, успокоилась и уснула, в замке уже воцарились мир и тишина. Слуги убирали остатки праздничного обеда, перемешанного с разноцветным конфетти, а садовники мели площадки и набивали обертками от конфет пухлые мешки. Магистр, вытянув ноги к огню, сидел в каминном зале и, не мигая, смотрел куда-то вдаль. Он словно бы находился в другой реальности, погруженный в собственные мысли. Слава на секунду замерла на пороге, засмотревшись на его мужественный профиль, а после кашлянула в кулак, привлекая к себе внимание.

— Простите, что нарушила ваше уединение, — произнесла она, отчего-то краснея. — Хотела сказать, что Дэлия уже спит, и, если я не нужна Карле и Карине, то с удовольствием бы немного прогулялась. Проветрила мозги… С вашего позволения.

Слава уже почти привыкла к этикету и к тому, что магистр обращается к ней не иначе, как «донна», но все же иногда позволяла себе высказывания, от которых Дрэго неизменно улыбался. Вот и сейчас его тонкие, но чувственный губы слегка растянулись, а белоснежные зубы бриллиантами сверкнули в полумраке зала.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если я составлю вам компанию? — предложил он. — Мне, знаете ли, тоже не повредит… как вы сказали? Проветрить мозги?.. Да, это именно то, что мне сейчас нужно. Прогуляться и поговорить кое-о-чем важном. Есть несколько вопросов, которые мне нужно решить. И если вы, донна Ярослава, не сумеете мне в этом помочь, то не сумеет уже никто. Вы — моя последняя надежда на семейное счастье.

Его слова прозвучали так многозначительно, что Слава на несколько секунд застыла как вкопанная с приоткрывшимся от удивления ртом. Все, что она смогла, так это утвердительно кивнуть и позволить дону Дрэго подхватить себя под локоток и вывести в сад.

Глава 39

Стал накрапывать дождь — необычный, загадочный, как, впрочем, и все в Гротеции. Прозрачные капли отливали золотом, а пахли чем-то сладким, будто медом. Казалось, словно и не дождь идет вовсе, а кто-то проказливый наверху вскрывает пчелиные соты, и тягучие сладкие частички падают на землю и собираются в лужицы, поблескивая на солнце драгоценным янтарем.

Магистр Дрэго легким жестом руки укрыл себя и Ярославу непроницаемым, но прозрачным куполом. Капли дождя гулко ударяли по нему и стекали на землю, подрагивая от сожаления, ведь им так и не удалось никого промочить. Разве что мягкие туфли Славы пропитались золотистой влагой, но она и не замечала этого. Ее увлекла прогулка. Как же это приятно, бродить по саду, держа под руку красивого мужчину. А так как к этому мужчине она неравнодушна, то погода вообще не имеет значения. Даже если бы пошел град размером с кулак, это не остановило бы Славу.

— Боюсь, я снова сделал что-то не то, — покачал головой магистр. Он наконец-то решился поделиться сокровенным. — Стыдно признаться, но я совершенно не понимаю женщин. Могу говорить с драконами, понимаю язык эльфов и фей, но совершенно не представляю, что творится в головах у моих собственных дочерей. Как понять женщину? Взрослую или не очень?..

Слава рассмеялась так задорно, что магистр невольно улыбнулся и залюбовался ею.

— О, этим вопросом, кажется, задаются философы всех миров, — сообщила она с улыбкой и озорно подмигнула. — Открою вам страшную тайну: мы, женщины, сами не всегда знаем ответ на этот вопрос.