Няня для родного сына
Шрифт:
Слонялся по пустому дому. Но как бы мне сейчас ни хотелось вернуть Кирилла и, разумеется, Веронику, рисковать ими больше не хотел. Услужливое воображение тут же подбросило картинку, что Вероника сейчас не одна, и я не имел в виду нашего сына. Когда она жила в моём доме, я знал что «любящий муж» мог ей только позвонить. Она, конечно, могла взять выходной, чтобы встретиться с мужем, но Вероника этого не делала. И мне очень хотелось, чтобы это шло не только от нежелания оставлять сына. Тогда как сейчас её супругу ничего не мешало
Всё, что мне хотелось, это как можно быстрее получить развод, найти Берковского и вытряхнуть из него, зачем он прицепился к моей семье.
Но Илья Берковский словно сквозь землю провалился. После слияния компаний он уволился по собственному желанию, решив начать свой бизнес. Но проверка показала, что его компания не более как фирма-однодневка. Ни компании, ни юридического адреса на самом деле не оказалось.
И где искать его не имел ни малейшего представления.
По старой привычке зашёл в комнату Кирилла. Это единственное место во всём доме, где я мог находиться, где еще оставался запах самых дорогих мне людей.
Здесь всё оставалось так, словно они только что вышли и скоро вернутся. Если бы только Вероника знала, что я постоянно за ней наблюдаю. Как она уговаривает нашего сына помыть ножки, как прижимает к себе, думая, что этого никто не видит, как долго сидит прямо на полу возле его кровати и держит его за руку, как гладит маленькие пальчики, и каждый целует, когда Кирилл уже спит. И как спит. Разница во времени была небольшой. И вставала Вероника примерно, так же как и я. Только меня очень часто по ночам мучила бессонница.
Я опять не мог уснуть. Вертелся. В голову лезли разные мысли, и ни одна не была хоть немного хорошей. Почувствовал, что всё-таки засыпаю, как вдруг раздался грохот, в ночной тишине показавшийся особенно громким.
Резко соскочил с кровати, в два прыжка оказался на первом этаже. Я так и спал в комнате Кирилла, уткнувшись в подушку, хранившую запах Вероники.
Из кабинета доносилась отборная ругань на русском вперемешку с английским языком. И второй язык деда явно проигрывал. На русском он ругался сочнее.
– Дед! Ты чего не спишь?!
Деду что-то понадобилось в верхних шкафах, и он решил воспользоваться стремянкой. Как он с неё сам не свалился, не знаю, но всё содержимое верхней полки валялось на полу.
– Сколько раз говорил, что всё должно храниться на своём месте! Нет же!
– Дед, ты не ушибся?
– А? Что? Ты что здесь делаешь? – строго спросил дед, явно недовольный тем, что его неуклюжесть заметили.
– Так ты своими речевыми эпитетами весь дом на уши поднял! Живой?
– Меня этими талмудами не убьёшь!
– Чем? – не понял.
– А! – отмахнулся дед, поднимая стремянку. – Неуч!
Пропустил мимо ушей нелестное сравнение.
– Ты что ищешь?
– Сам не знаю. В голове вертится, а что, ухватить не могу.
– А что вертится?
– Да Берковский этот из головы не выходит. И такое ощущение, что слышал я раньше эту фамилию. Точнее, видел. А где – не могу вспомнить.
– А сюда, зачем
– Думал, ты спишь, не хотел будить, решил, что сам справлюсь.
– Ты так и не сказал, что ищешь.
– Альбомы ищу. У себя пересмотрел – нет их. Думал, может, твой отец сюда забрал.
– Какие альбомы?
– Школьные.
– Зачем?
– Вот что ты пристал? Зачем, да зачем?! За делом!
– Ты можешь нормально объяснить, – попросил.
– Посмотреть хочу.
– Кого?
– Берковского этого.
– А при чём тут альбомы?
– А при том, что я точно помню, что где-то встречал эту фамилию, а где не могу вспомнить.
– А почему ты решил, что она есть в альбомах?
– А потому, что я помню подпись фамилии именно под фотографией в альбоме. И не такие, как сейчас делают, а самодельные.
– Что значит, самодельные?
– Это сейчас тебе собирают коллажи из фотографий и оформляют, а раньше мы сами клеили фотографии, которых было не так уж и много, и сами подписывали.
– Так по возрасту Берковский мой ровесник.
– Вот именно! А его отец, возможно, ровесник твоего отца. Или у меня начинается склероз.
– Так пора бы уже, – решил поддеть деда, памяти которого можно было только позавидовать.
– Ты у меня договоришься когда-нибудь. Вспомню молодость и перетяну ремнём по мягкому месту.
– Так ты меня никогда не бил.
– Вот и думаю, что пора начинать.
– Дед, а не проще ли позвонить папе и спросить?
Дед смотрел на меня, словно я только что опять открыл Америку.
– Чего стоишь? Звони!
Папа долго не принимал вызов. Посмотрел на время: у них сейчас день. Протянул телефон деду, а сам решил пока собрать всё с полу.
– Алло! Артур? Не сплю. Мне нужен ответ на один вопрос: ты учился с Берковским? Нет? Да я откуда знаю, как его звать! Точно?! Ты ничего не путаешь? Что?! Как?! – Дед с размаху хлопнул себя по лбу!
Терпеливо ждал, пока дед закончит разговор, понимая, что он узнал то, что хотел. Но задать вопрос не успел, дед тут же начал звонить снова.
– Да! Срочно! Анна Берковская. Хоть из-под земли достаньте! – дед отключил звонок.
– Я так понимаю, ты оказался прав?
– Почти. Илья Берковский – сын Анны Берковской, с которой учился твой отец.
– И это тебе о чём-то говорит?
– Ещё как говорит! Эта полоумная заявила, что была беременна от твоего отца.
– И?
– А что «и»? Денег дамочка не хотела, ей подавай, чтобы её ребёнка признали. Только беременность не подтвердилась. Оказывается, она так хотела ребёночка, что «выбрала» ему папашу. А вот то, что от одного хотения дети не заводятся, не учла. Там ещё были кандидаты в «счастливые отцы», кого она выбрала. Странная она была. Все считали её ненормальной, но врачи этого подтвердить не могли. Видимо, на неё накатывало периодами. Я ещё тогда просил Артура показать её фото. Точно! Вот это я и запомнил! Куда потом делась эта одержимая, я не знаю. Мне не понятно другое – как мог твой отец принять на работу сына этой ненормальной?