Няня особого назначения
Шрифт:
Показалось? В том-то и дело, что нет. Удивленно себя рассматриваю. От чего такой эффект? От зелья Грэма или лекарского? Мне сорок лет, я знаю, что мои губы уже не такие пухлые, как были в двадцать, а мимические морщинки на лбу и в уголках глаз, кажется, углубляются с каждым днем. Я знаю свою лицо! Каждое пятнышко и черную точку! И то, что я вижу…
В зеркале отражаюсь я и в то же время, не я. У меня началось биполярное расстройство? Так вообще бывает? Женщина в отражении выглядит лет на тридцать, не больше. Но это еще не все! В ее глазах и коже присутствует
Примерно так выглядит сейчас Алена, только волосы более зеленые)
Я еще не известно сколько бы стояла, вглядываясь в собственные незнакомые теперь глаза, но меня приводит в чувство плач дочери. Вздрогнув, тушу свет в ванной и возвращаюсь в спальню.
— Тш-ш-ш, тише, малыш, я тут. Мама тут. Спи, котеночек, — говорю тихонько Даше, поглаживая ее по спинке.
— Ма? — дочь внезапно садится на кровати и совершенно не дав мне возможности что-то сделать — выплевывает все съеденное за ужином, на кровать. — Маа-а-а.
— Тише, маленькая, все хорошо, мама тут, — беру дочь на руки и только теперь чувствую, какое горячее у нее тельце.
Быстро раздеваю ребенка, сняв даже памперс и несу в ванную. Тут ее умываю теплой водой и смачиваю головушку с грудкой.
— Ничего, лапочка моя, — успокаиваю ее и себя, — сейчас я дам тебе лекарство и температура понизится.
Увы, спустя час, я понимаю: что-то не так. Это не зубы и не простуда. Ребенок несколько раз рвет, последний — уже просто слюной и желудочным соком. Даша то мерзнет и дрожит, то горит. Постоянно плачет и отказывается пить. Когда она в очередной раз пытается вырвать, но издает только сухие спазматические звуки, я, наплевав на все, накрываю раздетого ребенка пледом и выбегаю, как была — в пижаме и босая, в коридор.
Сама не знаю, каким образом, но следующее, что я помню, это как тарабаню кулаком в дверь регентской опочивальни. Дверь открывается почти сразу. На пороге стоит дядя Грэма, в одних низко сидящих на бедрах штанах, взлохмаченный и злой, как черт.
— Что надо?! — рычит на меня.
За его спиной, в комнате, на кровати сидит та самая брюнеточка, что приходила ко мне, предлагала поболтать. Ясно, я не вовремя. Но в данной ситуации, мне плевать!
— Мне кажется, Даша чем-то отравилась! — говорю на одном выдохе.
Глава 7
Честно, я ожидала чего угодно от регента. Что он опять на меня вызверится. Что просто захлопнет дверь перед носом, типа иди сама разбирайся со своими проблемами. Но… где-то в глубине сознания все-таки жила надежда, что он не такой засушенный сухарь, каким хочет казаться. Возможно, поэтому я и пришла именно к нему. А еще потому, что он тут главный и может
— Зайдите, — говорит, пропуская меня внутрь.
Я тихонько захожу, стараясь не побеспокоить поверхностный сон дочери, задремавшей несколько секунд назад после особо сильной рвоты.
— Арвия, можешь идти, — говорит регент той самой брюнетке, которая сидит даже не шелохнувшись.
— Но Ваше Высочество, мы же… — она красноречиво замолкает, кося глазами на постель.
— Мне нужно повторять?
Вот реально, спросил, как ледяной водой окатил. Даже мне холодно стало. Барышня скукожилась и, сделав обиженное лицо, быстренько вышла, оставив дверь приоткрытой. Рыкнув, регент плотно закрывает дверь и поворачивается ко мне:
— Быстро и подробно: что происходит? Почему вы решили, что ребенок отравился?
— Потому что Даша распрощалась со своим ужином. Причем больше шести раз за эти два часа. У нее температура, которую я не могу сбить даже сильным жаропонижающим. Она отказывается пить и вообще…
— А это не может быть какая-то болезнь? Я не знаю… дети же часто болеют.
— От болезни не наступает так быстро обезвоживание. Посмотрите на Дашу, она выглядит так, словно болела несколько дней, а прошло всего два часа. Я думаю… — начинаю говорить и замолкаю.
— Говорите!
— Я не уверена, но мне кажется, ее отравили.
— Что за ерунда? Это просто маленький ребенок. У нас не травят малышей! Ладно, давайте оставим разговоры на потом, сейчас важнее стабилизировать вашу дочь.
Я могу только кивать в ответ на эту здравую мысль. Лекарь приходит очень быстро. Все тот же старичок, который дал мне тоник для лица. Мы укладываем Дашу прямо на кровать хозяина комнаты, и лекарь ее осматривает. Потом он спаивает моей дочери несколько разных настоев, после которых она перестает тяжело дышать, а температура понижается.
— Что с ней? — спрашиваю позже, когда лекарь отходит от кровати и собирается уходить.
— Не волнуйтесь, теперь ей будет лучше. Вы были правы, это отравление. Ваша дочь съела что-то, что не принял ее детский организм, вам нужно лучше следить за ребенком.
— То есть никакого яда, или еще чего… — договорить мне не дают.
— Нет! Просто пищевая непереносимость. Она что-то съела, что ее организм отторг. Как у вас тут с питанием?
— Ну… мы часто едим одно и то же. Только иногда ее меню отличается от моего, а еще у меня еда более острая.
И тут я вспоминаю, как оттягивала Дашу от своей тарелки. Я думала, они ничего не успела съесть, а оказывается, успела. И поэтому ей было плохо. Действительно, нужно лучше смотреть за ребенком. Лекарь уходит, выдав мне еще несколько разных бутылочек и рассказав, что и когда нужно пить.
— Думаю, нам лучше пойти к себе. Это странно, что мы тут у вас… — говорю, когда мы остаемся с регентом наедине.
— Это не имеет значения, я все равно собирался пойти поработать в кабинете. А вы оставайтесь тут до утра. Выспитесь и пойдете.