Няня по принуждению
Шрифт:
Потом только я замечаю, что он положил на пуф, и от лица отливает кровь.
— Что вы хотите делать?
— Ты не видишь? — Амир с щелчком надевает стерильную перчатку, — руку давай сюда, ты вообще меня слушаешь? Зашивать буду.
— Само заживет! Не надо! — я испуганно уворачиваюсь, когда он пытается взять меня за запястье, и упираюсь ему в бедро ногой, пытаясь отпихнуть подальше, — не вздумайте!
— Мирослава! — рычит он, а я мотаю головой.
— Нет! Я сама. У меня есть медицинское образование. Не уверена, что оно есть у вас.
— Тебя что, связать? — он перехватывает
— Вы меня хотели убить! А теперь пытаетесь позаботиться? Я вам не доверяю!
— Ты тупая? — интересуется он, и я удивленно смотрю на него. Амир держит меня за предплечье, и сидит так близко от меня, что я запоздало снова вспоминаю — я голая! Голая! Меня прикрывает только халат и то не полностью! И замираю, задержав дыхание, — долго будешь еще притворяться? Ты пока в моем доме, и пока еще моя жена. Бросить тебя подыхать от кровотечения?
— Вы странный, — вырывается у меня, — если уж я ваша жена, то, может, выслушаете меня? Я имею на это право.
Он изгибает темную бровь, и я слышу смешок.
— Нет. Я не хочу тебя слушать.
— Скажите, что вы сделали с… с Володей, — я запинаюсь, едва не сказав “с моим мужем”, но взгляд Амира все равно опасно мрачнеет, — и я разрешу вам зашить мою руку.
— Ты мне условия ставишь?
— Нет… не совсем.
— Еще один вопрос о твоем любовнике — и я его убью.
Я замолкаю. Амир еще несколько секунд сверлит меня взглядом, а потом опускает его и переворачивает мою руку запястьем вверх. Я зажмуриваюсь, молясь, чтобы после его манипуляций мне не пришлось вообще её отрезать.
“Еще один вопрос о твоем любовнике — и я его убью”. Все, что мне удалось узнать о Володе — то, что он жив.
Открываю я глаза, когда Амир, промыв рану, опрыскивает ее чем-то прохладным. Удивленно смотрю на флакончик, и понимаю, что он меня обезболил. Потрясающе.
— Ай, — вырывается у меня, когда мужчина принимается накладывать швы, — могли бы и подождать минутку.
Он бросает на меня быстрый взгляд, но ничего не отвечает. Я невольно рассматриваю его, пытаясь отвлечься от неприятного жжения в руке. А он не противный. Не урод. Мне такие не нравятся, но, наверное, другие женщины легко на него клюют — внешность у него грубая, мужественная. Еще и фантастически богат, судя по особняку, следит за собой — посещает, наверное, тренажерный зал. Или занимается борьбой. Такие мышцы не появятся просто так. Даже если в генетической лотерее повезло.
Я рассматриваю аккуратно подстриженную темную бороду, скольжу взглядом по губам — не полным, не тонким, в меру красивым. Рассматриваю прямой нос с тонким, белым шрамом на переносице и внезапно вздрагиваю, пересекаясь с Амиром взглядами. Он смотрит на меня пристально, и я тоже не могу отвести от страха взгляд. Боже, я так откровенно пялилась на него, что он подумает?
“Да ничего” — мелькает в голове мысль, — “он считает тебя своей женой!”
Ну да, точно.
— В постель иди, — приказывает он, снимая перчатки, а я вздрагиваю, посмотрев на руку. Заштопал меня он почти что профессионально.
— С вами? — вырывается у меня вопрос. Не удивлюсь, если
Но Амир швыряет перчатки на пол, и молча уходит из ванной комнаты, громко хлопнув дверью. Снова.
Я выхожу спустя несколько минут, справившись со страхом, который будто обнимает меня костлявыми, холодными руками, когда я думаю о том, что Амир может ждать меня там. Медленно открываю дверь и только потом поднимаю взгляд.
Комната пуста.
— Господи, — вырывается у меня вздох, — спасибо.
Удивительно, как человек может быстро смириться с плохой ситуацией, если ему грозит что-то похуже. Потому что я залезаю под большое одеяло со странным облегчением, и меня даже не особо волнует, что я сегодня сплю в чужом доме и в чужой постели.
Эпизод 11
Утром меня будит громкий стук в дверь. Я подскакиваю, даже не продрав как следует глаза, запахиваю халат, который развязался за ночь, и бегу к двери. Глупая мысль появляется в голове — может быть, это полиция приехала? Этот жуткий зверь не стал бы стучать.
Я открываю дверь и удивлённо смотрю на маленький столик. На нем стоят тарелки с едой и чашка с кофе, над которой поднимается ароматный дымок.
Это мне? Похоже на то. Оставили на пороге, как будто я прокаженная. Есть мне ни капли не хочется. Я с грохотом закрываю дверь, секунду раздумываю, возвращаюсь и беру кофе. Пить хочется ужасно, ещё и голова раскалывается, будто в ней гонг бьёт.
Я всю ночь ворочалась, раздумывая, что же мне делать. И сейчас хожу по комнате, жадно глотая кофе, чтобы проснуться, а душа рвётся выбежать из комнаты и пойти все выложить Амиру. Даже если я похожа на его жену, то это всего лишь внешняя схожесть. А вот ДНК-тест, который можно сделать мне с малышом, расставит все точки над «и». Я не его мама. Биологически.
Я подхожу к окну, и вздрагиваю, выронив из руки чашку.
— Господи, — я резко оборачиваюсь. За спиной стоит Амир. И когда только он успел зайти?
— Почему еда по-прежнему у двери?
— Я не хочу есть, — осторожно отвечаю я. Он смотрит на меня так, будто я — назойливая мошка, которую он по недоразумению не может прихлопнуть сию же секунду, и вынужден терпеть.
— Ты должна есть, — произносит он, а я, не выдержав, начинаю смеяться. Это нервное. Закрываю устало лицо руками и пытаюсь сдержать глупый истеричный смех. Это просто невыносимо. Он со всеми людьми обращается, как с бездушными куклами?
— Я! Не! ХОЧУ! — произношу я твёрдо каждое слово, — будете кормить меня насильно? Впихивать еду в рот?
— Можешь хоть собакам отдавать, но еда не должна оставаться, — от его холодного и непробиваемого тона я передергиваюсь, — запомни, Мирослава, пока ты здесь, то ведёшь себя, как примерная жена.
— Сделайте ДНК-тест, — я убираю руки от лица и смело смотрю на своего похитителя, — малыш, которого я вчера спасла — не мой. Это подтвердит тест, и вы сможете меня отпустить на все четыре стороны, продолжив искать настоящую жену.