Няня с большой дороги
Шрифт:
— Там лягушечкам было бы уютно, — заметила Маша.
— Но она немного задержалась. И тут в столовую вошла Полина Васильевна. Она собиралась пить чай, — Максим замолчал.
— Ну, давай, рассказывай дальше.
— Ты же все и без меня уже понял, — потупился он.
— Нет, пока еще не понял.
— Полина Васильевна открыла коробку.
— Няня очень громко закричала. Я уронила домик. Себе на ногу. И заплакала. У меня синяк. Вот, смотри, — показала Маша.
— Полина Васильевна запрыгнула на стул. Коробка упала.
Представляю, какой был бедлам в доме.
— Жаб мы всех собрали, — заверил меня Андрей. — Я лично собирал. Вернул их в сад на то же место, где взяли дети.
— Я показала, откуда мы их унесли. Андрей сказал, что не надо никого брать из природы домой. Что мама теперь их ищет. Мне стало жалко их маму, — всхлипнула Маша. — Я даже заплакала.
— Ревела она долго, — вздохнул Максим.
— Нет, недолго! Недолго! — Маша была готова снова заплакать.
— Нюня-Манюня! — поддел ее Максим. — Плакса!
— Глупый дурак! — парировала дочка.
— А ну, прекратили оба! Немедленно! — гаркнул я.
Дети испуганно замерли и замолчали.
— Все, успокоились? — мне не хотелось их пугать. Но как тут иначе навести порядок?
— Да, папа, — дружно закивали они.
— В город не поехали, — доложил Андрей. Он не только телохранитель, но и шофер, когда это требуется. — Полина сказала, что дети наказаны и будут весь оставшийся день сидеть дома. Я собирался позвонить вам и уехать, раз везти никого никуда не надо.
— Так это еще не конец? — изумился я.
— Нет, папа, — мрачно признался Максим.
— Что еще произошло?
— Я сидел у себя. Играл, никого не трогал… — сын осекся.
— Играл? Я же тебе запретил сидеть около ноутбука.
— А что было еще делать, раз остались дома? И я совсем немого, полчаса, не больше. Потом пришла Машка и позвала меня помочь ей собрать лего. Мне не хотелось, но она разнылась и я пошел.
— Я не ныла! — надулась Маша.
— Еще как ныла! Достала она меня.
— Давай, рассказывай дальше, — велел я.
— Мне не хотелось с ней возиться. Ты всегда говоришь, что надо себя подбодрить, если вынужден делать что-то нужное, но скучное. Ведь так?
— Так, — согласился я. — И чем же ты себя подбодрил?
— Я взял мороженое.
— Без спроса?
— Елена Павловна убирала на втором этаже. Она была занята.
— Ясно. Взял без спроса, — подытожил я.
— Можно сказать что так. Машка сидела в гостиной на полу. Раскидала все вокруг. Я сел рядом. Мороженое мне мешало… Не на пол же ставить тарелку? Честное слово, я не видел, что Полина Васильевна садится на стул.
— Папа, тарелку она не раздавила, — обрадовала меня Маша.
— Полина Васильевна снова закричала, подскочила метра на два, не меньше. Стул упал, мороженое тоже. Тарелка разбилась. Машка завизжала от страха. Она жуткая трусиха.
— Я не трусиха, — насупилась Маша. — Но няня
— Елена Павловна сказала, что попробует его замыть. Но Полина Васильевна разоралась и ушла. Все.
— Нельзя говорить о взрослых «разоралась», — наставительно заметил я сыну. — Это неуважительно.
— Но она и правда разоралась. На ровном месте. Сказала, что ее терпение лопнуло.
Чисто по-человечески я Полину понимаю. Маша очень непоседливый ребенок. Она подвижная, любопытная. Для пятилетней девочки у нее масса идей, которые она немедленно воплощает в жизнь. За ней нужен глаз да глаз. Да еще Максим масла в огонь подливает. Вдвоем они любого сведут с ума.
Садик решил бы проблему, но Маша ходит в него один день и болеет две недели, а то и больше. Педиатр вынес вердикт — ребенок не садиковый.
— К школе все наладится, — заверила меня врач. — А пока водите девочку по кружкам и секциям. Для общения этого вполне достаточно.
Увы, художественная студия и школа танцев, куда ходит дочь, летом не работают.
С Максимом проще. Он уже взрослый, ему можно объяснить, что можно, а что нельзя. И, тем не менее, из летнего детского спортивного лагеря его выпроводили.
Он собрал друзей, и вечером они сбежали из лагеря. Сделали на берегу ручья шалаш. Хорошо, хоть костер разводить не стали. Нашли их под утро, продрогших и голодных. Максима, как зачинщика, отправили домой.
Когда я забирал его, то спросил, зачем он убежал?
— В лагере режим дня и скучно, — объяснил мне сын. — Мы бы вернулись к утру, но нас нашли раньше.
— А если бы вы попали в беду? Кто-то из вас мог упасть, сломать ногу или руку. И кто был бы виноват?
— Волков бояться — в лес не ходить. Ты сам мне все время говоришь, что надо становиться самостоятельным.
Что на это можно ответить? Я сам был сорвиголова. Мальчишки такими и должны быть, а не сидеть за идиотскими компьютерными играми. Короче, воспитатель из меня никакой.
Теперь дети сидят дома. Максим три раза в неделю посещает секцию борьбы. А остальное время мается в четырех стенах.
За Машей присматривает няня. Хотя уже не присматривает. Придется искать новую. Но не думаю, что она задержится у нас надолго. И как тут быть?
Да, воспитание детей — дело непростое. Я вздохнул и отправился приводить себя в порядок. На губах все еще чувствовался привкус штукатурки.
Мысленно я опять возвращался к Асе, необычной девушке, которая так испортила мне сегодняшний день. Вспоминал темные глаза, большие, влажные, как у испуганной лани. Девушка крепко обняла меня, а ее сердечко загнанно колотилось. Испугалась, дурочка. А ведь сама себя прицепила к двери. Вот у девушки фантазия! И какая смелость! Я вспоминал тепло ее тела, которое чувствовал через одежду, мягкие, припрошенные пылью волосы.