Ныне и присно
Шрифт:
От нечего делать Сергей и оленей посчитал — два десятка с половиной. По трое в двух санях, один в кережу запряжен, остальные на привязи бегут. Хоть и соврал Матул насчет отданной за Серегу половины, однако ж не намного. Что и говорить, невелико стадо — так, жалкий лоскут…
Темнеет по-северному рано. Когда б не полная луна, на ночевку пришлось бы вставать, не отъехав от Весалы и двадцати верст. На радость наверняка озверевшему Весайнену…
Сергей оглядывается — не видать ли погони? — нет, никого… Белая промерзшая болотина с пятнышками заросших криволесьем островков, примыкающий к хутору лес канул в темноту. Короткий санный поезд или, как его назвал Матул, райд не торопится. Из
Сергей поерзал, устраивая поудобней затекшее тело. Пробежаться для разминки на широких подбитых камусом [28] лыжах, что лежат рядом, и в голову не приходит — не то здоровье.
Болото позади, болото впереди… Летом и троп не сыскать — топи. Между болотами низенькие покрытые чахлым ельником сопки… Снег девственно чистый. Ветер и поземка стирают следы. Безжизненная глухомань. Пауза в опостылевшей череде затянувшихся приключений…
«Приключений? — Шабанов саркастически скривился. — Приключения — когда с таитяночкой под пальмами… Или на джипе с кондиционером по саванне… в крайнем случае — в каком-нито «последнем герое» поучаствовать. Опасности строго дозированы, «хэппи—энд» неизбежен, как триппер у шлюхи. И болевых ощущений с гулькин… нос!»
28
Камус — шкура с оленьих голеней. Короткий, густой и жесткий волос камуса не дает лыжам проскальзывать при отталкивании.
С губ срывается желчный смешок. Тает в ночи.
«Глупости в голову лезут. Таитяночки… Жизнь куда более приземленная штука. Скотская. Брутальная, если учено выражаться. Что здесь, что там.»
«Который мир твой?» — звучит в памяти голос лопарского бога.
«Не знаю, Каврай. Уже не знаю…»
Райд втянулся в извилистый распадок. Под копытами оленей хрустит лед замерзшей протоки — впереди ждет очередное болото.
Зажатый склонами ветер хищно засвистел в ветвях осинника, хлестнул по лицу снежной крупкой. Шабанов зябко поежился.
— Холодина…
Соглашаясь с ним, недовольно фыркнул бегущий за санями олень. Лопарь даже не обернулся.
Монотонность убаюкивала. Даже в погоню верилось все меньше — только и дел у Весайнена, что беглецов разыскивать. Может, он вообще не знает, что с дружинниками стало — трупы-то, небось, снегом замело. До весны не отыщутся. Про кровавые следы и говорить нечего… Какая там погоня?
— Эй, Матул! — не выдержав безмолвия крикнул Шабанов. Ночевать не пора?
— Мало-мало ехать, — донеслось в ответ. — Кинтище [29] доедем, куваксу [30] ставить будем! Хороший кинтище, теплый!
29
Кинтище — место стоянки лопарей-кочевников.
30
Кувакса — лопарский чум, покрышка — «салвас» шьется из шкур или полотна (летняя кувакса).
«Ну, кувакса — чум лопарский, для нее на выллиных санях жерди лежат… теперь еще и кинтище. Так и впрямь скоро лопарем станешь».
Кинтищем оказалась поляна на западном склоне сопки. Высокие разлапистые ели ограждали ее от ветров, раскинувшееся у подножия сопки озеро снабжало рыбой некогда живших здесь лопарей. Посреди поляны торчал косо вкопанный еловый ствол.
Поезд остановился. Вылле соскочила с саней, дробно и мелко
— Чужой человек, тайа, — буркнул лопарь, обращаясь к дочери. Кивок на Сергея показал, о ком идет речь. — Зачем такой муж? Как жить будешь?
Шабанов сердито поджал губы. Можно подумать, без куваксы поганой и жить нельзя. И вообще, он в лопари записываться не собирался! Затем мысли приняли несколько иное направление — что там насчет мужа? Вроде он еще никому предложения не делал. А всяко—разные думки о совместной жизни в Умбе… Мало ли о чем подумать можно? Сразу: муж, муж…
Сергей покосился на лопарку. Вылле почувствовала взгляд, на миг повернулась к Шабанову. Лукавая улыбка озарила личико… Девушка наклонилась чтобы подобрать шест. Изящно и гибко. Шабанов сглотнул слюну.
«Как ей удается и в малице оставаться такой… э-э… Ну как это? И слова-то не найти… Грациозной?» Сергей попробовал взглянуть на себя со стороны — неуклюжий, полузажившие раны заставляют кривить без того не слишком привлекательную морду… Ерунду лопарь городит — кто ж в такого влюбится? Нечего и мечтать…
Сергей печально вздохнул и потащил с саней тяжелый шитый из оленьих шкур полог—салвас.
После бегства по зимней тундре тесная кувакса с пылаюшим в центре огнем кому хочешь родным домом покажется. Особенно, когда ноги запасной малицей укутаны, а в руках ржаная лепешка—риске и кусок оленины горячим соком брызжет!
— Ну, Матул, — оттаяв душой промолвил Сергей, — должник я твой. Никак не думал, что из-за меня с Пеккой рассоришься.
Лопарь безразлично пожал плечами.
— Зачем ссорился? Пекка знал, что я уходил. Лиса продал, песец тоже… зачем сидеть? Пекка сам сказал: «Уходи!»
— А шведы убитые? — растерянно спросил Шабанов.
Матул усмехнулся.
— Я убивал? Кто видел? Нет такой человек. Русс приходил? Приходил. Люди резал? Резал. Теперь кругом равк ходи. Голодный равк. Злой. Зачем лопаря искать? Равк людей убивал, тебя уносил… — лопарь хитро прищурился, — мясо!
«Равки?» — Сергей не успел переспросить, как доставшаяся от Тимши память охотно пояснила: «Упыри. Мертвяки неупокоенные».
— А говорил — втроем на сосне висеть будем…
— Говорил, — согласился лопарь. — Мало ли что девке моей в голова придет? Увидит тебя на сосне — кричать будет. Пекка услышит, меня рядом вешать будет.
Что ж получается? Даром спешили? Ни погони, ни тревоги. А он-то! Полдороги оглядывался, со страху трясся! Оказывается все просто — лопарь меха на торг привез… не первый раз — вежа-то старая. Юхе, конечно, не до покупок… ну, наш лопарь явно не промах — что-нито да урвал! И спешил-то, чтоб шведы спьяну денег не отобрали.
— Чего ж мы тогда на ночь глядя? — саркастично поинтересовался Шабанов. — Надо было поутру, без суеты…
— Поутру хорошо, — лопарь покивал и шумно обсосал заляпанные оленьим жиром пальцы. — Сем ден назад Пекка тинг [31] собирал. Кровный месть — Verikosto, — называл. Деды говорили, для правильный verikosto жертва надо. Люди у Пекка мало. Кого резать? Матул резать, русса резать. Матул умный — уходил…
«Ага… знаю, кого в жертву прочили. Если б не Вылле… Сам же признался, козел драный, что уговаривал девку без меня свалить!» — Сергей признательно глянул на лопарку. — «С такой женой не пропадешь!..»
31
Тинг — общее собрание рода.