Ныряльщица
Шрифт:
— Больше за тебя, — фыркает Митри.
А Тай быстро-быстро мотает головой.
— Что, совсем нет? — улыбаюсь. — Какая ты у меня смелая!
Сестренка моргает, плотно сжимает губы, а йотом говорит:
— Вирна! Какие у тебя были глаза!
— Представляю, какие у меня были глаза, — смеюсь. — Когда на меня шло это чудовище…
Тут только до меня доходит, что Тай не могла видеть моих глаз, когда я повернулась к ним спиной. И что Митри в недоумении смотрит на младшую — видимо, в точности так же, как сейчас я.
— Кроха, ты о чем? — спрашиваю я.
— Твои глаза, — говорит Тай. —
«Такие же» глаза мне представляются особенно ярко, только не синие. Раскаленные, как ядро земли, как самое сердце нашего мира.
— Не говори ерунды, — резко обрываю сестру и отворачиваюсь.
— Но я правда видела!
— Тай, ты просто перепугалась, — смеется Митри.
— Не испугалась я! — почти кричит сестренка. — У нее были…
— Хватит!
Я говорю это так, что в салоне эйрлата мгновенно становится очень тихо. Настолько тихо, что мне кажется, я слышу биение своего серлца. Эта тишина длится какие-то мгновения, потом Тай начинает реветь. Митри прижимает ее к себе и хмуро смотрит на меня через зеркало заднего вида.
Я обхватываю себя руками и смотрю на проносящийся за окнами пейзаж. Сама не отдаю себе отчета, что ногти вонзаются в ладони все сильнее. До той минуты, пока не чувствую острую боль, и только тогда расслабляю пальцы, глядя на красные лунки, из которых сочится кровь.
— Возьми платок. — Вартас протягивает мне свой, и я машинально оборачиваю им руку.
Тай потихоньку успокаивается (Митри вроде что-то шепчет ей и гладит по голове), и снова становится тихо. Эта тишина давит на меня все то время, пока мы летим. В городе становится шумно, даже несмотря на плотно запечатанные окна суета Ландорхорна врывается в меня, словно выдергивая из толщи воды на поверхность. Кажется, только тогда я делаю первый глубокий вдох и расслабляюсь.
— Спасибо, — благодарю Вартаса, когда он останавливает эйрлат на парковке перед нашим домом. Сестры выходят, я наклоняюсь, чтобы достать рюкзаки, но он меня опережает. Резко выдергивает их, не позволяя мне взять самую тяжесть.
— Да что ты за человек такой, Вирна, — выдыхает сквозь плотно сжатые зубы, а потом резко шагает в сторону дома.
Сестры осматриваются, Тай крутит головой, Митри просто осторожно разглядывает холл. Лифты здесь работают по сканированию радужки, равно как и вход в сам дом. Насколько я понимаю, эта ультрасовременная система безопасности, поэтому Ромине сюда не войти. Сюда не войти вообще никому, кому я не предоставлю допуск. А чтобы его предоставить, надо звонить Дженне. Данные считываются в минуту, потом так же быстро загружаются в систему, защищенную кодовым доступом владельца квартиры. Мне, разумеется, этот доступ не выдавали, но если не сделать разрешение Митри, будет сложновато.
— Зайдешь? — спрашиваю Вартаса, хотя он уже и так зашел, чтобы сбросить рюкзаки в просторной прихожей.
Тай ахает. Впечатления настолько велики, что она, кажется, уже забыла про обиду.
— Ты сама знаешь, что мне некогда.
— Я заплачу за ремонт. Сколько потребуется…
— Мне достаточно было бы простого спасибо.
— Но я же сказала тебе спаси…
Последний слог поглощен грохотом закрывшейся двери.
— Он расстроен из-за эйрлата, — говорю
— Ага. Конечно. Из-за эйрлата, — фыркает сестра.
Мне хочется поинтересоваться, что это за намеки, но Тай уже убежала в комнату.
— Какая большая! Какая большая, она же больше чем весь наш дом!
Первые пару дней мне тоже так казалось — просторная столовая, совмещенная с комнатой отдыха, где стоит диван, кресла и маленький столик. В столовой — стол на шестерых, стулья с красивой обивкой. Владелец квартиры явно любил красный цвет, потому что здесь много кармина, а еще золота. Две спальни — одна светлая, в светло-зеленых тонах, другая — в темно-синих, стальных. Не стоит говорить, какую выбрала я.
— Это ваша комната, — говорю я, поднимая жалюзи.
— Ты же расскажешь все, да? — Митри не сводит с меня взгляда. Тай с ногами прыгает на постель, и я понимаю, что снова готова на нее орать.
— Да. Позже. Разберите пока вещи.
Я выхожу, а точнее, позорно сбегаю к себе, где падаю кровать. Смотрю на потолок, который почему-то плавает перед глазами. Должна видеть люстру в форме морской звезды, оплетенную стеклянными водорослями (дизайнер здесь постарался на славу), но вижу почему-то побережье. Идущего ко мне К’ярда.
В этот момент понимаю, как отчаянно я устала.
Мне хочется отмотать время назад, и войти в аудиторию на пять минут раньше. Или на пять минут позже. Чтобы никогда с ним не пересекаться, чтобы не обратить на себя его внимание, чтобы сейчас о нем не думать. О нем, об Эн, о том, как все могло бы быть, и как уже никогда не будет.
Потолок вместе с люстрой начинает расплываться, но видимо, из-за того, что он плавал, я это не сразу замечаю. Только когда мне становится тяжело дышать.
Все тяжелее, тяжелее и тяжелее, и тогда я провожу ладонями по скулам, стирая соленые дорожки. Кожу начинает щипать, я отдергиваю руку и смотрю на ранки от ногтей. Перевожу взгляд на запястье: там еще остался след от прикосновения Кьяны. Но сегодня, когда К’ярд меня схватил, ничего не произошло. Или все дело в том, что я была в одежде?
Последняя мысль вызывает смех. Я начинаю смеяться, слезы текут, а я смеюсь — сначала тихо, потом начинаю хохотать и зажимаю руками рот. Просто запечатываю его ладонями, чтобы не позволить этому дикому звуку вырваться в комнату. То ли действует осознание прижатых к лицу рук, то ли понимание, что за соседней стеной мои сестры, но я все-таки замолкаю и тяжело дышу.
Потом уже легче.
Стираю остатки слез, и вовремя — в комнату заходит Митри.
— Эй. Все хорошо?
Я плотно сжимаю губы и качаю головой.
— Надо поесть. Вы голодные.
— Нет, мы поели у Зорга, пока ты спала.
Я не спала. Я была в отключке.
— Это подождет. — Митри подходит и салится рядом со мной. — Как и то, что ты собираешься мне сказать, чего бы это ни касалось.
— Это касается Лэйс.
У нее расширяются глаза, а потом…
— Все равно подождет, — говорит она. Притягивает меня к себе и обнимает, совсем как мама когда-то. И я позволяю себе уткнуться лицом ей в плечо, не думая ни о чем. Пока она гладит меня по волосам, мне кажется, что все будет хорошо. В эти короткие мгновения точно все хорошо.