Нью-Йорк
Шрифт:
– Ба! – произнес сын. – Отец, мы именно этим и занимаемся. – На его лице появилась улыбка. – Добро пожаловать на Уолл-стрит.
Уолл-стрит изменила Гражданская война. Она и американский Запад. Для финансирования первой и развития второго понадобился крупный приток капиталов. А где их взять? В единственном месте, всемирном денежном центре – Лондоне.
Именно Лондон субсидировал Америку. Как и столетие назад, американская экономика взросла на великом треугольнике сахарной торговли, образованном Лондоном, Нью-Йорком и Вест-Индией, а после еще и на торговле южным хлопком.
На этом возвысился банкирский дом Моргана. Джуниус Морган, почтенный джентльмен из Коннектикута, чьи валлийские предки двумя веками раньше приплыли в Америку из Бристоля, пересек океан в обратном направлении и сделался лондонским банкиром. Его любили, ему доверяли, он оказался в правильном месте в нужное время, и ему хватило ума это понять. Он ссужал средства Америке, и эти ссуды достигли огромных размеров. Этот надежный, уважаемый бизнес превратил его в очень богатого человека.
Но у руля теперь стоял его сын Джон Пирпонт Морган.
Выше шести футов ростом, с развитой грудной клеткой и огромным носом, который при возбуждении вспыхивал, как оживший вулкан, с властными глазами, похожими на огни приближающегося поезда, мистер Дж. П. Морган превращался в легенду своей эпохи. Именно Дж. П. Морган и несколько подобных ему человек сделались королями Уолл-стрит, из-за чего там стало неуютно даже таким солидным купцам, как Фрэнк Мастер. Сделки и промышленные комбинации банкиров приобрели такой размах, а суммы достигли таких цифр, что личности вроде Мастера утратили былой вес. Банкиры покупали и продавали не товары, а целые деловые предприятия. Они не финансировали морские рейсы – они субсидировали войны, отрасли промышленности и даже небольшие государства.
О да, Морган мог входить в то же приходское управление, Фрэнк мог встречаться с ним в одних и тех же домах. Но игра Моргана была слишком крупна для него, и оба это знали. Фрэнк считал этот факт унизительным. А унижаться не любит никто.
Но банкиры испытывали интерес к железным дорогам. Железные дороги были достаточно велики.
Сам мистер Морган принял в них активное участие и разместил с лондонскими инвесторами огромное количество лучших железнодорожных акций.
Однако теперь мистер Морган решил, что хаос пора ликвидировать. Подобно монарху в стране воинственных варваров, он пригласил в свой дом владельцев железных дорог, стремясь прекратить войну и призвать конкурентов к порядку. И уже начал преуспевать в этом. Но время эффектных налетов под руководством буйных железнодорожных баронов еще не закончилось.
– У меня есть основания полагать, что за контроль над железной дорогой будет драка, – объяснил Мастер. – Если так и случится, то одна из сторон попытается прикупить больше акций. Но если я не продам свои, то этому человеку не хватит тех, что будут на рынке. И этот дефицит повысит цену моих.
– Это хорошо, – сказал сын.
– Я намерен ничего не предпринимать. Пусть цена взлетит. Но если она поднимется достаточно высоко, то я могу и продать – хотя бы часть.
– Тебе не важно, кто контролирует железную дорогу?
– Мне наплевать. Вопрос в том, не нарушаю ли я какие-нибудь законы?
Том
– Судя по тому, что ты сказал, все в порядке. Мне нужно знать что-то еще?
– Одна из сторон хочет, чтобы я отложил продажу для возбуждения рынка. Этот субъект желает, чтобы конкурент выкупил у него акции, но по высокой цене.
– Гм… Он тебе платит?
– Нет.
– Тогда я отвечу, что все зависит от того, чем он занимается еще и что известно тебе. Сегодня в игре существуют правила, – улыбнулся Том. – Мы, банкиры, стараемся навести на рынке некоторый порядок.
«Мы, банкиры». Том чрезвычайно гордился тем, что он банкир. Он боготворил Моргана, и даже стол у него был такой же, как у кумира. Но сына было не в чем упрекнуть. И если банкиры придерживались высоких моральных стандартов и указывали окружающим, как себя вести, то отрицать осмысленность этого было нельзя.
Фрэнк подумал, что если оглянуться назад, то на протяжении последних десятилетий – большую часть его жизни, коли на то пошло, – Нью-Йоркская фондовая биржа едва ли была приличным местом. Если железнодорожное шоу было большим аттракционом, то рынок ценных бумаг – ярмарочной площадью. С рук сходило едва ли не все.
Простейшей хитростью был контроль над компанией. Личности вроде Джея Гулда преспокойно выпускали новые акции и даже не ставили об этом в известность уже существующих акционеров, они брали деньги у новых пайщиков и выхолащивали рыночную стоимость старых бумаг. «Разбавить акции» – так они это называли. Можно было учреждать новые фирмы для покупки старых, так что в итоге сам черт не мог разобраться, кто чем владел. Можно было купить политиков для голосования за подряды, выгодные своему бизнесу, и выделить им долю за это. Но в первую очередь существовала возможность манипулировать с ценой акций собственной компании для последующих спекуляций.
Однако теперь такие солидные люди, как Морган, настаивали на соблюдении новых правил. Рынок очищался – медленно.
– Наибольшее порицание сейчас вызывают компании, манипулирующие собственными акциями, – сказал Том. – Например, фирма предлагает тебе пакет своих акций по заниженной цене. Затем, мухлюя, как ей вздумается, она умышленно выставляет эти акции никудышными. И ты доволен, потому что приобрел их по минимальной стоимости. Через неделю искусственная паника проходит, а фирма снимает пенки. Некоторые компании проделывают это снова и снова. А брокеры, конечно, рискуют сильно обжечься на этих играх, когда начинают ставить на колебания курса. Один из самых крупных негодяев – Габриэль Лав. Ты знаешь его?
– Слышал это имя, – осторожно ответил Фрэнк Мастер.
– По нему тюрьма плачет, – уверенно заявил Том. – Но твоя железнодорожная операция не вызывает таких подозрений. Ты успешно скупил акции и вправе извлечь соответствующую прибыль. При том условии, что больше ничего не происходит.
– Значит, ты считаешь, что все в порядке?
– Я буду рад, если хочешь, заняться этим делом.
– Это любезно с твоей стороны, Том, но я управлюсь и сам.
– Как хочешь. Если почуешь неладное, то выход очень прост. Держись за свои акции, и все. Не продавай их или хотя бы выжди, пока все не уляжется. Цена на акции может остаться выше, чем раньше, и ты получишь какой-то навар. Это будет в порядке вещей.