Нюрнберг. Скамья подсудимых
Шрифт:
ГЕРИНГ: Друзья мои…
ШАХТ: Друзья?
ЙОДЛЬ: Где вы здесь видите друзей?
ГЕРИНГ: Однако!..
УИЛЛИС: Рейхсмаршал, разговоры запрещены!
ГЕРИНГ: А помните Грейма? Я надеялся, что хотя бы он вырвется из ада, которым стал Берлин в последние дни. Его самолёт оторвался от земли, и тут же осколок снаряда раздробил ему ногу. Судьба!
УИЛЛИС: Рейхсмаршал!..
ГЕРИНГ: Грейм разболтал вам о ссоре между фюрером и мной? Говорите, друзья мои, говорите!
ЙОДЛЬ(нерешительно).
ГЕРИНГ: Если бы!
ЙОДЛЬ: Вы бы спасли Германию от поражения? (Пауза.) Нет, рейхсмаршал, у нас был один путь — капитуляция!
ШАХТ(Герингу). Разве вы не хотели этого?
ГЕРИНГ: А дальше? На эшафот?.. Только я знаю, чего я хотел! Фюрер был взбешён. Я должен был стать его преемником. А он… Он вынес мне смертный приговор и тут же заменил его отставкой со всех постов. Как вы думаете, сейчас это спасёт меня от виселицы?
ШАХТ: Господи!..
ГЕРИНГ: Эту войну проиграл не я!.. А как же преемники фюрера — Кейтель, Дёниц? Что-то их совсем не видно! Опять проблемы с желудком на нервной почве?
УИЛЛИС: Господа, не нарушайте заведённый порядок. Разговоры запрещены!..
Пауза. Прогулка продолжается. Гесс приближается к Герингу, стараясь не привлекать внимания охраны.
ГЕCC: Как вы себя чувствуете, рейхсмаршал?
ГЕРИНГ: Вашими молитвами!
ГЕCC: Вы очень похудели. Килограммов тридцать сбросили или больше? Когда вас будут вешать…
ГЕРИНГ: Что?
ГЕCC: Когда вас будут вешать…
ГЕРИНГ: Этого не будет никогда!
ГЕCC: Хотите войти в историю несгибаемым героем?
ГЕРИНГ: Я уже вошел в историю, а такие, как вы, в неё вляпались.
ГЕCC: Вы всё-таки признаёте во мне Рудольфа Гесса!
ГЕРИНГ: Чтобы плюнуть тебе в морду!
ГЕCC: В чём же дело?.. С чего вдруг такой герой как вы начал убеждать трибунал, что лично спас нескольких евреев?
ГЕРИНГ(с трудом сдерживается). Ещё одно слово!..
ГЕCC: Я едва не расплакался от умиления, когда слушал вас на допросе!.. Те евреи, которые спасли вас во время пивного путча… Вы, действительно, помогли им эмигрировать из Германии?.. А ваш заместитель Мильх? Одной рукой вы подписывали приказ об окончательном решении еврейского вопроса, а другой писали, что Мильх — не еврей!
ГЕРИНГ(кричит). Заткнись!
УИЛЛИС(Герингу). Рейхсмаршал!..
ГЕРИНГ(кричит). Я сам решал, кто еврей, а кто — нет, кто имеет право жить, а кто — нет! А ты? Кто ты такой?
УИЛЛИС(кричит). Рейхсмаршал!..
ГЕРИНГ(подсудимым). По камерам! Прогулка закончена!.. (Уиллису.) Вы слышите
УИЛЛИС: Молчать! Молчать! Подсудимый Геринг, здесь я буду решать!.. По камерам! По одному! Под конвоем!..
Три удара гонга. Зал заседаний. У микрофона — судья Лоренс.
ЛОРЕНС: Согласно обвинительному заключению, подсудимым вменяется в вину совершение преступлений против мира путём планирования, подготовки, развязывания и ведения агрессивных войн в нарушение международных договоров, соглашений и гарантий, а так же военные преступления и преступления против человечности. Обвиняемый Роберт Лей покончил с собой в тюрьме двадцать пятого октября 1945 года. Трибунал постановил, что обвиняемый Густав Крупп впоследствии предстанет перед судом, если позволят его физическое и умственное состояние. Трибунал постановил слушать дело подсудимого Мартина Бормана заочно в его отсутствие. Подсудимые либо сами выбрали себе защитников, либо защитники были назначены трибуналом. Процесс шёл на четырех языках. Все подсудимые, кроме заочно осуждённого Бормана, не признали себя виновными. Каждый подсудимый имеет право на последнее слово. Герман Геринг!
ГЕРИНГ(встаёт со скамьи подсудимых). Я не хотел войны. Я делал всё, чтобы предотвратить её. Когда война началась, я делал всё для победы. Я отвечаю за то, что сделал. Все мы доверяли фюреру, все были верны ему. Народ не виновен. (Садится на своё место.)
ЛОРЕНС: Подсудимый Рудольф Гесс!
ГЕCC: Учитывая состояние моего здоровья…
ЛОРЕНС: Вы можете говорить сидя.
ГЕCC: Я выполнил долг как верный последователь фюрера. Я ни о чём не жалею. (Приподнимается со скамьи.) Только перед Всевышним я несу ответственность и знаю, он меня оправдает. (Оседает на скамью.)
ЛОРЕНС: Ялмар Шахт!
Шахт нервно встаёт со скамьи подсудимых, смотрит по сторонам.
ЛОРЕНС: Говорите.
ШАХТ: Я?
ЛОРЕНС: Вы имеете право на последнее слово.
ШАХТ: Последнее?.. Я не политик и не военный. Моя финансовая политика себя оправдала. (Кричит.) Я высоко держу голову!.. (Садится на своё место, с трудом сдерживая рыдания.)
ЛОРЕНС: Альфред Йодль!
ЙОДЛЬ(гордо встаёт со скамьи подсудимых). Я покину этот зал с высоко поднятой головой. (Стоит пару секунд и едва не падает на скамью подсудимых.)
ЛОРЕНС: Прежде чем удалиться на совещание, трибунал хотел бы отметить добросовестность, с которой выполнили свои обязанности и защита, и обвинение. Приговор будет оглашён двадцать третьего сентября.
Камеры подсудимых. Двери распахиваются, в потоке света — где одинокая женская фигура, где женщина с ребёнком. Подсудимые отводят взгляды от этих видений. Тьма, шелест бумаг.