Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему
Шрифт:
В этом сообщении говорится: «В результате покушений, совершенных коммунистическими агентами и террористами, оплачиваемыми Англией, было убито и ранено несколько германских солдат. В качестве репрессивной меры за эти покушения я приказал расстрелять 116 коммунистов, чье участие в террористических актах в качестве исполнителей или сообщников было установлено в результате признания.
Помимо этого был принят ряд других репрессивных мер в целях предупреждения инцидентов в связи с подготовляемыми коммунистами выступлениями днем 20 сентября 1942 г.
Я приказываю следующее:
1. С субботы 19 сентября 1942 г. с 15 часов и до воскресенья 20 сентября 1942 г. до 24 часов
В Бордо было казнено 70 других из общего числа 116 заложников, о которых сообщил генерал Штюльпнагель. В качестве репрессии за убийство германского чиновника «Трудового фронта» Риттера в Париже было расстреляно в конце сентября 1943 г. еще 50 заложников. В воспроизведенной в том же документе газетной статье вы обнаружите уведомление, сделанное французскому населению об этой казни:
«Репрессии за совершение террористических актов. За последнее время во Франции возросло число покушений и актов саботажа. В связи с этим по приказу германских властей 2 октября 1943 г. было расстреляно 50 террористов, так как было неопровержимо установлено их участие в террористических действиях и актах саботажа».
Все эти действия в отношении заложников, находившихся в форту Роменвилль, были сообщены нам одним из сотен французов, заключенных в этом форту, которому удалось спастись, — господином Рабатэ, механиком, проживающим в Париже на улице Томб-Исуар, 69; он был допрошен в качестве свидетеля и дал следующие показания:
«Нас было 70 человек, среди которых находились профессора Жак Соломон, Декуртманш, Жорж Политцер, доктор Боэр, господа Энгро, Дюдаш, Кадра, Далидэ, Голю и Пикап. Все они, а также примерно такое же число женщин были расстреляны в мае 1942 г.
Некоторые из них были переведены немцами из парижской тюрьмы Сантэ, а большинство — из парижской тюрьмы Шерш-Миди в немецкий квартал, в дом в районе улицы де Соссэ, где нас поочередно допрашивал офицер гестапо. Некоторых из нас, в частности Политцера и Соломона, пытали вплоть до переломов рук и ног. Офицер сделал мне следующее предупреждение во время допроса. Я повторяю его слова: „Зять профессора Ланжевена Жак Соломон пришел сюда с вызывающим видом, а вышел ползком“.
После пятимесячного пребывания в тюрьме Шерш-Миди, во время которого мы узнали о казни в качестве заложников десяти заключенных, чьи имена уже были мною указаны, нас перевели 24 августа 1942 г. в форт Роменвилль.
Следует отметить, что, начиная с момента ареста, нам было
В форту Роменвилль мы были отнесены к категории заключенных, „подвергнутых изоляции“. Это слово соответствует сокращению „NN“, о котором мы узнали в Германии».
В районах на Севере Франции, которые в административном отношении были присоединены к Бельгии и находились под властью генерала Фалькенхорста, осуществлялась та же политика истребления.
В других странах Запада, помимо Франции, число подобных казней исключительно велико.
Документ Ф-680-а — это секретный отчет начальника германской полиции в Бельгии, датированный 13 декабря 1944 г. Он был составлен после полного освобождения Бельгии, и его автор — германский чиновник хотел сообщить своему начальству общие итоги деятельности в Бельгии подведомственного ему учреждения.
«Возрастающая подстрекательская деятельность радио и прессы противника, толкающая население на совершение террористических актов и саботажа, пассивная позиция, занимаемая местным населением, в частности бельгийской администрацией, и полный провал попыток прокуратуры, следственных органов и уголовной полиции воспрепятствовать совершению террористических актов и обнаружить виновников привели в конечном итоге к принятию превентивных и наиболее суровых репрессивных мер, то есть к казням лиц, наиболее близко соприкасающихся с кругами, представители которых совершили преступные акты».
Уже 19 октября 1941 г. после убийства в Турне двух полицейских главнокомандующий сделал заявление, опубликованное в печати, относительно того, что все политические заключенные в Бельгии будут рассматриваться в качестве заложников с вытекающими отсюда последствиями.
В северных департаментах Франции, которые подпадали под юрисдикцию того же военного коменданта, предусмотренные этим приказом меры стали применяться еще раньше — с 26 августа 1941 г.
После убийства мэра Шарлеруа члена партии рексистов господина Тзугеля и после покушений на высших государственных чиновников главнокомандующий 27 ноября 1942 г. приказал казнить 8 «террористов» в Бельгии.
В отчете о расследовании, проведенном в связи с массовыми казнями, которые производили немцы в Голландии, указывается, что 7 марта 1945 г. был отдан приказ расстрелять 80 заключенных. Власти, которые отдали этот приказ, заявили: «Все равно, откуда вы возьмете этих заключенных. Казнить без различия возраста, профессии, происхождения». Всего 4 тысячи голландцев было расстреляно при тех же обстоятельствах, как это явствует из документа, составленного комиссией по расследованию военных преступлений и подписанного полковником бароном Ван-Туилл ван Серосскеркеном.
Трибунал уже, вероятно, отметил, что большинство этих заложников являются интеллигентами или очень крупными деятелями Голландии. В списке встречаются имена депутатов, сенаторов, адвокатов, священников, крупных чиновников; в список также включен бывший министр юстиции. Арестам систематически подвергалась избранная часть интеллигенции этой страны.
Что касается Норвегии, то в кратком отчете о казнях, которые совершали немцы в этой стране, говорится:
26 апреля 1942 г. два германских полицейских, которые пытались арестовать двух норвежских патриотов, были убиты на одном острове у западного побережья Норвегии. В отместку за это четыре дня спустя 18 молодых людей были расстреляны без всякого суда. Эти 18 норвежцев находились в тюрьме с 22 февраля того же года и не принимали никакого участия в убийстве полицейских.