Нюрнбергский процесс, Преступления против человечности (том 5)
Шрифт:
Дюбост: Если я правильно Вас понимаю, обращение с представителями французской интеллигенции было особенно ужасным? Знаете ли Вы имена этих отдельных французских интеллигентов?
Блаха: Я имел много товарищей среди врачей и университетских профессоров, которые работали в качестве врачей в госпитале. К сожалению, многие из них умерли от сыпного тифа. Вообще нужно сказать, что большинство французов умерли от эпидемии сыпного тифа. Я лучше всего помню профессора Лимузена, который прибыл в очень тяжелом состоянии из Компьена. Я взял его к себе в госпиталь и пользовался его услугами в качестве патолога и ассистента. Затем я помню епископа города
Дюбост: Во время разговоров с доктором Рашером говорил ли он Вам о цели тех экспериментов, которые он производил?
Блаха: Доктор Рашер производил эксперименты, связанные с деятельностью военно-воздушных сил Германии. Он был майором военно-воздушных сил. Ему было поручено произвести опыты по выявлению условий, которые возникали при прыжке с парашютом, а также в отношении тех явлений, которые возникали у летчиков, которые делали вынужденную посадку или падали в море. С точки зрения науки и ее правил, о которых я могу судить, это вообще не имело никакого смысла, и это было, как и в отношении многих других экспериментов, лишь бессмысленным убийством людей, И нужно только удивляться, как ученые, университетские профессора и врачи вообще могли планомерно проводить подобные эксперименты, так как это по существу было значительно хуже, чем какие-либо казни или ликвидации, так как при всех этих опытах страдания людей продолжались более длительное время. Им давались различные медикаменты, витамины, гормоны, тонизирующие вещества, делались различные инъекции. Обычным пациентам это было недоступно. Их получали только те, кто участвовал в опытах, и только для того, чтобы эти опыты можно было производить подольше.
Дюбост: Я сейчас говорю об экспериментах доктора Рашера. Он получал приказ производить эти опыты или он это делал по собственной инициативе?
Блаха: Это делалось по непосредственному приказу Гиммлера. Доктор Рашер находился в тесных, даже родственных связях с Гиммлером. Он часто посещал Гиммлера, и Гиммлер часто навещал Рашера.
Дюбост: У Вас нет никаких сведений о том, что за врачи производили опыты? Были ли они из СС или это были врачи из университетов?
Блаха: Это было по-разному. Например, малярийное отделение возглавлялось профессором Клаусом Шиллингом из института Коха в Берлине. Отделением для больных флегмоной руководили различные университетские профессора. В хирургическом отделении были только врачи СС. В отделении, отведенном для военно-воздушных сил, были только эсэсовские и военные врачи. Это не всегда было одинаково. Опыты с морской водой проводились профессором Блейбеком из Вены.
Дюбост: Те опыты, которые делались для военно-воздушных сил, проводились всегда по приказу Гиммлера?
Блаха: Да, Гиммлера.
Дюбост: Знаете ли Вы, сколько французов прошло через этот лагерь?
Блаха: Я думаю, по меньшей мере, 8 или 10 тысяч французских пленных были доставлены в лагерь. Кроме того, я знаю очень хорошо, что особенно в последнее время несколько тысяч французских заключенных перемещались из западных лагерей, а именно из Натцвайлера, Штутгофа и т. д., пешком в лагерь Дахау, а лагеря достигли лишь очень немногие.
Дюбост: Благодарю Вас.
Председатель: Сможете ли Вы сказать, к какой части германской армии принадлежал личный состав, работавший в лагере?
Блаха:
Председатель: Да, но я хотел узнать, к какому виду вооруженных сил принадлежали люди, входившие в состав сотрудников лагеря?
Блаха: Это были сплошь эсэсовцы и преимущественно представители СД. В последнее время в лагере были охранники из армии. Но на руководящих должностях были только эсэсовцы.
Председатель: Были ли там сотрудники гестапо?
Блаха: Да, это был так называемый политический отдел, которым руководил начальник мюнхенского гестапо. Этот отдел проводил все допросы и имел полномочия по всем вопросам, включая казни.. Он также определял тех людей, которые назначались для медицинских экспериментов
ИЗ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ В. ЗИВЕРСА
{IMT, vol. 19, p. 417-462}
– ---------------------------
Стенограмма заседаний
Международного военного трибунала
от 8 и 9 августа 1946 г
Председатель: Повторяйте за мной слова присяги
(Свидетель повторяет слова присяги)
Джонс (представитель обвинения от Великобритании): Вы - Вольфрам Зиверс, и с 1935 года Вы были имперским директором "Аненэрбе" (Общество по изучению наследственности), не так ли?
Зиверс: Я был управляющим делами этого общества. Джонс: Помните ли Вы, что 27 июня давали показания перед Комитетом {Имеется в виду Комитет, состоявший из назначенных Международным военным трибуналом уполномоченных для допроса свидетелей по делу СС, СА, гестапо и других организаций нацистского режима, преступный характер которых предлагали признать обвинители.}, назначенным этим Трибуналом?
Зиверс: Да.
Джонс: Помните ли Вы, что доктор Пелькман, защитник СС, объявил, что он вызывал Вас для того, чтобы показать, что это общество по изучению наследственности не знало ничего относительно биологических опытов, проводившихся группой доктора Рашера над заключенными концентрационных лагерей:
Зиверс: Да.
Джонс: Помните ли Вы, что, когда доктор Пелькман спросил Вас, имели ли Вы какую-нибудь возможность находиться в курсе планирования методов и проведения научно-исследовательских опытов, проводимых отделом военных исследований, Вы ответили "нет".
Зиверс: Я вспоминаю, что это было так.
Джонс: Когда я подверг Вас перекрестному допросу, помните, Вы сказали уполномоченным Комитета, что Гиммлер и Рашер были близкими друзьями, но что Вы не знаете точно, что происходило. Вы помните это?
Зиверс: Я сказал, что только в общих чертах, но не в деталях знаю об этих событиях.
Джонс: Заканчивая перекрестный допрос, я спросил Вас, сколько, по-Вашему, было убито людей в ходе опытов Рашера и других опытов, которым покровительствовала нацистская наука. На этот вопрос Вы дали следующий ответ: "Я не могу сказать, потому что я не был в курсе этих вопросов". Вы помните, что Вы так ответили?
Зиверс: Да.
Джонс: Хорошо. Сейчас я хочу выяснить, были ли Вы в курсе этих вопросов или нет. Вы когда-нибудь слышали о коллекции скелетов, имевшейся у профессора Хирта?