О бедном зельеваре замолвите слово

Ksi Lupus

Вот оно как. Любовные муки. Хорошо, что без приворотного, не переношу эти штуки, хоть и популярны. Привороты и отвороты, многие большие деньги заплатят, но и спрос потом, до тюрьмы. А зелье для уверенности…

— Хм. — Я почесал затылок: перед глазами начали появляться нужные рецепты. Проблема заключалась в их сложности приготовления и в побочных эффектах. Мало ли он пойдет потом геройствовать, а отвечать мне. Тут надо что-то быстродействующее.

Я попросил бумагу и перо с чернилами — трактирщика как ветром сдуло, и как ветром принесло. Сев на стул, макнул гусиное перо в чернила и начал

рассчитывать пропорции для будущего зелья. Не знаю, сколько времени прошло и стоял ли все это время Олд со мной, но, когда громко воскликнул, он тут же зашумел.

— Ну как?

Я довольно посмотрел на работу своих мыслей — лучше и не придумаешь! По крайней мере в данных условиях.

— Мне нужны вот эти ингредиенты, а так же просторное место для работы. И поесть бы чего-нибудь сейчас.

Трактирщик прошелся глазами по написанному. Ткнул пальцем в несколько строк.

— Вот это я достану, остальное придется самому. Если все выйдет, может ночевать и столоваться здесь сколько захочешь. А если не выйдет…

— Выйдет-выйдет. — Заверил я его, оставив рецепт на столе. — Но эффект будет быстродействующим, всего десять минут. И будет побочный эффект, без него никак.

Мне кажется последнюю фразу он уже не слышал — слишком мечтательное лицо стало. На самом деле такие зелья не срабатывают сами по себе, если человек действительно этого не желает. Вот Олд хочет заговорить с понравившейся женщиной: есть мотивация, есть желание, а так же страхи и неуверенность. Зелье же притупляет последнее, а все остальное будет зависеть только от него. Чудеса порой намного проще, чем кажутся.

После сытого перекуса, мы договорились, что трактирщик найдет мне место и то, что мог раздобыть у себя, а я займусь всем остальным. И прежде всего были необходимы мои инструменты, которые остались в доме. Если, конечно, дом остался.

Остался. Что радовало. Василька я не увидел, зато остальные работали. Бросив им «я быстро», слазил в лабораторию, прихватив весы, ступку, маленький котелок — не в кастрюле же варить? Так же быстро попрощался, чуть не получив гвоздем в глаз: это такой намек, чтоб я здесь не шастал или от большой любви? В любом случае задерживаться и разбираться не стал, время у меня до ночи. И в итоге я набегался на месяц вперед, буквально залезая в чужие полисадники: узнавая с какой целью, люди добровольно расставались «на благое дело». Нет, я не раскрывал все подробности, как и умолчал имя трактирщика. Но жители все равно прониклись и помогали чем могли. Правда пришлось послушать жалобы и пожелания, а так же пообещать заскочить по возможности и «что-нибудь да придумать».

Когда вернулся в трактир, Олд сразу отвел на кухню, где освободил мне стол и убрал продукты.

— Что ж, приступим.

Разложил все необходимое, попросил выйти за дверь, никого не пускать и не беспокоить до окончания приготовления. Открыл окна, поставил кипятиться воду в котле и приступил к зельеварению: растирал, смешивал, замешивал, взвешивал и разделял на пропорции, потом снова смешивал. На этапе варки что-то пошло не так и пришлось приступать заново, вылив содержимое и почистив котелок перед этим. Убавил дозу. Долил воды. Перемешал. Закрыл крышкой и, отсчитывая минуты, ждал завершения. Если где-то промахнулся,

то третьей попытки уже не будет, и здравствуй испорченная репутация и улица.

— Три. Два. Один.

Поставив котелок на подставку, открыл крышку, глядя на насыщенно-желтое варево, от которого шел лимонный запах. Быстро зачерпнув кружкой и накрыв ладонью, выбежал из кухни, чуть не столкнувшись с трактирщиком в дверях.

— Пейте!

Пить кипяток то еще удовольствие, но у нас на все про все десять минут с момента его приготовления: если большинство зелий могут не терять свои свойства в течение недель и даже месяцев, то вот такие скоротечны и счет идет на минуты. Трактирщик это понимал и пил, не морщась от боли.

— А дальше?

— Бегом к даме вашего сердца!

Кружка полетела на пол, я последовал за трактирщиком для подстраховки; верно говорят, любовь окрыляет.

Мы прибыли к дому, который, если честно, был похож на многие здешние, разве что у крыльца лежал здоровенный черный кот. Посмотрел на нас ленивым взглядом, махнул хвостом, да и закрыл глаза, положив морду на мохнатые лапы. Я остался за калиткой, присев на корточки для маскировки — авось в полумраке и не заметят. Пожелал удачи да и замер.

Лишь бы побочный эффект сейчас не появился.

— Анастасья Гриппиновна!

Трактирщик три раза позвал по имени, пока женщина не выглянула в окно: сквозь щели в заборе мало что можно было увидеть, оставалось лишь слушать, мысленно отсчитывая оставшееся время.

— Господин Олд? Что вы тут делаете в такое позднее время? Аль случились что? — Спокойный голос приобрел взволнованные нотки. Вполне приятный женский голос.

— Да. Нет. Анастасья Гриппиновна, я давно хотел признаться в том…в том… — Ну же, не робейте! У вас все получится, поверьте в себя наконец! — Анастасья Гриппиновна, вы единственная женщина в моей жизни! Вы дороже мне трактира и важнее всех денег на земле. Когда вижу вас, то сердце готово выпрыгнуть из груди, а язык отсохнуть! Анастасья Гриппиновна, если бы так случилось, то я бы хотел провести с вами всю оставшуюся жизнь, с обещанием любить и заботиться о вас!

Тишина. А последние минуты утекали сквозь пальцы. Очень хотелось подняться и посмотреть что там происходит, но тогда порушу такой торжественный момент. От напряжения загудели ноги и начало першить в горле — пошла последняя минута.

— Вы сейчас мне предложение делаете?

Казалось бы, достаточно сказать «да» и все, но мой подопечный словно воды в рот набрал и начал что-то булькать про себя. Вроде действие зелья не должно было закончиться? А если он сейчас на попятную пойдет?!

— Господин Олд, не стойте дубом, ответьте же даме…

Привстав, все же не удержался и заглянул через забор — время почти закончилось. Но тут трактирщик развернулся — я мысленно посидел, — но к моему облегчению не ушел, а сорвал несколько ромашек и подошел к окну, протягивая импровизированный букет миловидной женщине в платке.

— Анастасья Гриппиновна, прошу вас стать моей женой.

Я чуть не захлопал в ладоши. Смог! Сам! Не под действием зелья — что не маловажно.

— Ну что вы, уважаемый Олд, зачем вам вдова, да без подходящего преданного… Вы же можете найти себе партию по-солиднее…