О богах, шакалах и детях

Жукова Юлия Борисовна

— Так. А попроще?

— Ну там такие штучки маленькие, и если она закрыта, то один, а если открыта, то ноль…

Ирлик поджимает губы.

— Нет, так не получится. Я сломаю тебе машинку, и всё. Я не могу пользоваться устройствами, когда не понимаю, как они работают.

— Да ладно, никто же не просит тебя в железе копаться. Тут просто на кнопки жать…

— Дело не в этом, Лиза, я ведь бог. Я могу по желанию изменять мир вокруг себя. Например, я не знаю, почему снег не горит, и поэтому могу его поджечь. Точно

так же, я не знаю, как работает твоя штуковина, и могу случайно превратить её в дерево или в гигантское морское чудище с экраном на морде. Вот проиграю я в игру, расстроюсь, и машинка твоя заплесневеет или завянет или ещё что. Я не знаю даже, из чего она сделана, и может ли на этом плесень расти.

Я задумываюсь.

— Щас, погоди, я найду какое-нибудь объяснялово.

Сеть полнится короткометражками про то, как устроен мир. Пять минут поисков, и я вывожу на большой экран ролик с гордым названием "Физика в твоём буке для полных идиотов".

— Оно на всеобщем, но коротенькое, — оправдываюсь. — Сейчас немножко напряжёшься, зато потом сможешь любым цифровым устройством пользоваться.

Ирлик тоскливо вздыхает, но садится попрямее и уставляется в экран.

Видюшка, как мне кажется, и правда информативная. Тут тебе и материалы, и процессы, и всё просто.

— Ну ладно, — изрекает Ирлик, моргая впервые с начала просмотра. — Вроде вник. Давай попробую. Если что, я предупреждал.

— Поняла, поняла. Ты только постарайся без чудищ…

Впрочем, обходится и вовсе без катастроф. Не знаю, что уж там Ирлик понял из ролика, но планшет ни во что не превращается. Перебрав несколько головоломок, Ирлик останавливается на красиво нарисованной исследовательской игрушке, где надо ходить по пещерам и решать всякие магические квадраты, чтобы заполучить древние сокровища. Вздохнув с облегчением, я принимаюсь за подбор ниток.

Не тут-то было. Входная дверь шумно распахивается и взволнованный голос Азамата оглашает весь дом.

— Лиза! Ты где? Ничего не случилось?

— Я тут! — отзываюсь я прежде, чем он устроит локальное землетрясение басовыми вибрациями. — Всё отлично.

Выбегаю в прихожую, там полный комплект наших рыбаков, все напуганные, крутят головами по сторонам, как будто место не узнают.

— Чё такое? — спрашиваю, настораживаясь. Вроде стены как стены, Ирлик их в пещеры не превратил…

— Ирлик-хон здесь? — потише спрашивает Азамат.

— Да, а откуда… — начинаю я и хлопаю себя по лбу. — Ой, вам же с воды все его выкрутасы было видно!

— Ещё как! — выдыхает Азамат, смахивая пот со лба. — Мы уж думали, тут дом горит.

— Обижаешь, Ахмад-хон, — раздаётся у меня за спинорй насмешливый голос Ирлика. — Мы специально к кострищу отошли. Ну как улов?

— Улов отлично! Доброго вам вечера, — несколько напряжённо улыбается Азамат. — Ребят, давайте, заходите, холодно же…

— Здрасьте, — мирно говорит Кир,

подхватывая у синевато-бледного Арона мешок и проталкиваясь на кухню. Айша с восторгом в глазах кланяется богу и проскакивает вслед за Киром.

— Привет, — скалится им вслед Ирлик. — О, я смотрю, уважаемая старейшая дама тоже здесь! Покорнейше прошу меня потерпеть.

Матушка розовеет и цепляется за Азамата.

— Будет вам старую женщину стыдить, ну не признала в тот раз, так сами же ради этого преобразились…

— Я и не внакладе, — усмехается Ирлик. — Особенно если рыбкой поделитесь!

— Обязательно, — кивает Азамат. — Брата моего, Арона, вы уже знаете, но я представлю на всякий случай. Вот, прошу, будьте к нему добры.

Азамат с некоторым усилием отдирает Арона от стенки, тот мямлит, заикается, а потом принимается бить земные поклоны.

— Доброго здоровья тебе, Арон, — отчётливо произносит Ирлик. — Спасибо за дифжир, они у тебя и впрямь отличные.

Арон, по-моему, ничего не слышит. Ирлик тоже оглядывает его с тоской, а потом шепчет мне:

— Намути ему чего-нибудь от дурной башки, а?

— А я тебя проси-ила превратиться, — напоминаю. — Сейчас организую…

Когда я возвращаюсь со шприцом успокоительного, все уже заняты на кухне, кроме Ирлика, который играет в свои пещеры, и Алтоши, который возится с проснувшимся Алэком. Арон ползает вдоль стеночки, время от времени поглядывая в сторону гостиной и хватаясь за сердце. К счастью, укол действует быстро, и через несколько минут бедняга возвращается к нормальной жизни, только идиотская улыбка выдаёт, что с ним что-то не так. Матушка установила на плиту самую большую сковородку, как раз в плиту диаметром, и жарит на ней рыбные оладушки, окуная куски филе в тесто, которое я ещё днём поставила.

— Так что это были за фейерверки? — потихоньку интересуется у меня Азамат, положив в пароварку последний клубешок чомы.

— Фотосессия, — улыбаюсь. — Посмотришь потом, очень красиво получилось.

— Ты всё-таки… — начинает Алтонгирел тоном инквизитора, но тут же вспоминает про лежащего рядом Ирлика и затыкается. Я снова сажусь за нитки.

— Да, она добралась до меня со своей шакал-машинкой, — усмехается тот. — Так, погодите, после шестисот десяти какое следующее?

В озадаченной тишине Азамат осторожно предполагает:

— Девятьсот восемьдесят семь?

— А-га, — отвечает Ирлик, вписывая что-то в планшет. — Точно, спасибо.

— Что это? — спрашивает Алтонгирел.

— Числа Фибоначчи, — всё так же напряжённо отвечает Азамат. — Ирлик-хон, а зачем они вам?

— Да тут ряд продолжить надо, иначе надгробная плита не сдвинется, — отвлечённо изрекает Ирлик.

— Он в игру играет, — поясняю я под стук закрывающихся ртов.

— Во, прошёл! — радостно восклицает Ирлик и садится. — Ну что, скоро гостя кормить будете?