О чем мечтают женщины
Шрифт:
Несколько секунд он молчал, просто стоял, держа микрофон и закрыв глаза. А потом – вспышка яркого света, когда он запел лучшую песню группы – «Days from Here», заставив зал взвыть и вскочить на ноги. И потом все сорок пять минут выступления группы я и думать забыла о фантазиях, перестала искать мужчину, с которым мне вскоре предстояло встретиться. Я просто восхищалась талантом Марка, его даром порождать в себе мощные чувства и выплескивать их на зрителей. Но ведь именно это и делает самая хорошая музыка: она заставляет массу людей почувствовать то же, что чувствует певец. В общем, я
– Мы теперь немножко изменим темп. Чтобы вам стало уютнее, – сказал Марк, придвигая к себе высокий табурет, садясь и кладя на колено акустическую гитару. – Последняя песня – для моей девушки. Она как раз здесь. – И он кивком указал на столик рядом с нашим.
Вот как? Конечно, у него есть «девушка»…
Но вместо того, чтобы огорчиться из-за «девушки», я вдруг ощутила… ну, нечто вроде приступа великодушия, как будто мне и без того хватало любви, хватало привязанности, нежности, радости, витавших вокруг. Марк коснулся струн, всматриваясь в темную толпу за моим плечом. Я оглянулась, чтобы посмотреть на счастливицу. Но не поняла, кого он имел в виду, и снова повернулась к сцене.
– Вот она, – сказал Марк, глядя прямо на наш столик, – великолепная рыжая, что сидит впереди. Это моя малышка. Ты как там?
Горячий луч прожектора тут же окатил меня светом, продемонстрировав всем мое ошеломленное лицо. Я?! Я почувствовала, как Полин схватила меня за руку, как бы испугавшись, что я сбегу или взлечу к потолку.
– Ее зовут Дофина, – сообщил Марк толпе. – И я надеюсь, что вы все поможете мне уговорить ее сделать кое-что для меня, – продолжил он, легко перебирая струны и улыбаясь мне. – Я надеюсь, что она… примет Шаг.
Он заиграл вступление к песне, а я увидела небо в алмазах. Неужели это действительно происходит наяву? Со мной? Музыканты группы сначала как будто немного растерялись, но тут же уловили мелодию и присоединились к Марку.
– Я знаю, что вы ни черта не понимаете, не догадываетесь, что это значит, – снова заговорил Марк в зал, улыбаясь во весь рот. – Но она знает. Ведь так, малышка?
Ох, эта его улыбка! Зрители постепенно начали скандировать: «Прими Шаг! Прими Шаг!» Даже Кит и Полин, смеясь и аплодируя, присоединились к общему хору.
– Так что же ты скажешь? После этой песни мы вполне могли бы отправиться куда-нибудь, – произнес Марк, и теперь уже я, прикрыв ладонью рот, засмеялась.
А потом я раскинула руки в стороны и закричала:
– Да!
И тут же зал взорвался восторженными аплодисментами, а Марк запел знаменитую песню Маргарет Льюис «Reconsider Me». И в последующие минуты я изо всех сил пыталась вернуть на место свое сердце, застрявшее где-то в горле. Я чувствовала, что вся горю, меня трясло оттого, что Марк так дерзко и открыто объявил о нашей связи перед целым залом… хотя никто из зрителей ничего не понял, не считая, конечно, Кит и Полин.
Песня закончилась,
– Давай убираться отсюда ко всем чертям, – прошептал он мне на ухо.
– Давай, – согласилась я, не зная, далеко ли унесут меня обмякшие ноги.
На прощание я помахала рукой Кит и Полин, и Марк потащил меня через толпу все еще аплодирующих зрителей за сцену, в набитую людьми зеленую комнату. Мы проскочили мимо разгоряченных, о чем-то болтающих членов его группы. Один менял рубашку, другой стоял с женой или с подружкой, а третий курил у задней двери. Мы промчались через комнату и очутились в узком темном коридоре, повернули направо, потом налево и добрались до какого-то небольшого кабинета с металлическим столом и тусклой лампочкой, болтавшейся под потолком.
– Вау, вот это да! – воскликнула я. – Местечка лучше и не придумать!
Я чувствовала себя слегка пьяной и от внимания Марка, и от вина.
Он захлопнул за нами дверь, и висевший на ней пожелтевший календарь упал на пол. А потом Марк Друри направился ко мне – медленно, хищно. Я отступала, пока не наткнулась спиной на стену. Тогда Марк вытянул руки и оперся ими о стену по обе стороны от меня.
– Так, значит, это ты, – сказал он, всматриваясь в мое лицо.
– О чем ты?
– Они дали мне имя и фотографию. Мне показалось, что я узнал тебя. Но я не верил в это, пока не посмотрел в зал и не увидел тебя там. Ты приходила на мои выступления, – сказал он, и его прекрасные губы приблизились к моим.
– Ты меня заметил?
– Ну да. И каждый раз надеялся увидеть тебя после концерта, но ты всегда исчезала. А потом, несколько месяцев назад, я вдруг увидел тебя во дворике кафе «Игнатиус», но меня тогда задержали разговором.
– Ты имеешь в виду Кэсси? – спросила я. – Она… она моя подруга.
– Моя тоже, – кивнул Марк. – Забавная штука жизнь, как иной раз в ней все перепутывается, а?
Он был прав. Он был абсолютно прав. И я кивнула. Мы слышали, как по другую сторону стены начала выступление другая группа, и ритм их ударника отдавался в моем теле и в руках Марка.
– Предполагалось, что я отвезу тебя в Особняк, – сказал Марк, тычась в мое ухо, нюхая мои волосы. О боже… – У заднего выхода нас ждет машина. Но я тебя и так ждал весь вечер… Зная, что ты там, в толпе… Зная, что это ты… Не думаю, что смогу еще ждать.
От него так хорошо пахло яблоками, а дыхание было теплым, мятным…
– Можно?… – Он чуть сдвинул жакет с моих плеч. – И это тоже?
Я кивнула, и он начал расстегивать на мне блузку. И когда я уже стояла перед ним в одном лавандовом топе, он осторожно провел ладонью по ключицам, потом по груди, и подушечка его большого пальца чуть прижала мой сосок сквозь шелк. Он осторожно потянул топ и снял его через голову, а затем освободил мою грудь от лифчика.
– Черт побери… – пробормотал он, стискивая ладонями мои груди, целуя их, оставляя влажный след на одном соске, на другом… Потом просунул руку в мои кожаные брюки и явно был изумлен тем, как я успела повлажнеть.