О чем молчат ангелы
Шрифт:
— Что?
Его глаза впились в меня.
— Фонарь у тебя в бардачке. Объясни.
— Ты рылась у меня в бардачке? — его голос не звучал сердито, но и радости в нем не было.
— На фонаре — засохшая кровь. Ко мне домой приходили полицейские. Они думают, что я в этом замешана. На Марси напали вечером в среду, сразу после того, как я пожаловалась тебе, что терпеть ее не могу.
Патч коротко и невесело рассмеялся.
— Думаешь, я избил ее фонарем?
Он потянулся рукой за сиденье
— Это ружье для пейнтбола, — объяснил он холодно.
Я переводила взгляд с Патча на ружье, чувствуя, как у меня округляются глаза.
— Я играл в пейнтбол на этой неделе, — добавил он. — Мне казалось, мы с этим разобрались.
— Эт-то… не объясняет кровь на фонаре.
— Это не кровь, — сказал он, — а краска. Мы играли в «Захват знамени».
Мой взгляд вернулся к бардачку с лежащим внутри фонарем. Фонарь был… знаменем. Меня затопило облегчение, смешанное с неловкостью и виной из-за того, что я так поспешно обвинила Патча.
— А, — сказала я глупо. — Тогда… извини.
Но, кажется, было поздновато для извинений.
Патч, глубоко дыша, смотрел прямо перед собой. Я подумала, что ему, наверное, нужно помолчать, чтобы немного остыть. В конце концов, я обвинила его в том, что он избил человека. Мне было ужасно стыдно, но в голове все смешалось в такую кашу, что я не могла даже придумать нормального извинения.
— Если судить по твоему описанию, Марси, должно быть, успела нажить себе парочку врагов.
— Мне кажется, мы с Ви возглавляем список, — отозвалась я в попытке разрядить атмосферу. Но мой ответ был шуткой лишь отчасти.
Патч повернул на подъездную дорожку перед домом и заглушил двигатель. Козырек кепки скрывал глаза, но на губах играл намек на улыбку. Эти губы выглядели такими мягкими и гладкими, что мне пришлось потрудиться, чтобы оторвать взгляд. Больше всего я радовалась тому, что он, кажется, меня простил.
— Мы еще поработаем над твоими навыками игры в бильярд, Ангел.
— Кстати, о бильярде, — я кашлянула. — Мне бы хотелось знать, когда и как ты собираешься получать… то, что я тебе проиграла.
— Не сегодня. — Его глаза внимательно следили за мной, оценивая мою реакцию.
Я металась между облегчением и разочарованием. Пожалуй, больше склоняясь в сторону разочарования.
— У меня кое-что для тебя есть, — сказал Патч и пошарил рукой под сиденьем, достав оттуда белый бумажный сверток с узором из перцев чили. Пакет из «Границы». Он поставил его между нами.
— Что это? — спросила я и попыталась заглянуть в пакет.
Я не могла даже представить, что может быть там внутри.
— Открой.
Я вытащила из пакета коричневую картонную
— Он прекрасен, — сказала я, пораженная тем, что Патч не только подумал обо мне, но и потрудился купить мне подарок. — Спасибо. Правда. Мне очень нравится.
Он коснулся поверхности стекла.
— Так выглядел «Архангел» до того, как его переделали.
За колесом обозрения тонкая извилистая линия прочертила холмы и долины «Архангела». На самой высокой точке, склонив голову и глядя вниз безглазым лицом, стоял ангел со сломанными крыльями.
— Что все-таки случилось в тот вечер, когда мы на нем катались?
— Ты не хочешь этого знать.
— Если расскажешь, тебе придется меня убить? — спросила я полушутливо, полусерьезно.
— Мы не одни, — ответил Патч, глядя сквозь лобовое стекло.
Я подняла взгляд и увидела на пороге маму. К моему ужасу, она вышла из дома и направилась к джипу.
— Разговаривать буду я, — сказала я, засовывая шар обратно в коробку. — Не говори ни слова — ни одного слова!
Патч вышел из машины и открыл мне дверь. Мы встретили маму на полпути к дому.
— Я не знала, что у тебя планы на вечер, — она напряженно улыбнулась, словно говоря: «Обсудим это позже».
— Все решилось в последний момент.
— Я вернулась домой сразу после йоги, — сказала она.
В воздухе повисло: «К счастью для меня, к несчастью для тебя». Я надеялась, что после сеанса она пойдет выпить по коктейлю с друзьями. Девять раз из десяти она так и делала. Тут ее внимание обратилось на Патча. — Рада наконец с тобой познакомиться. Судя по всему, моя дочь — твоя большая поклонница.
Я открыла рот, чтобы как можно короче представить Патча и отослать его восвояси, но мама меня опередила.
— Я — Блайт Грей, мама Норы.
— Это Патч, — сказала я, пытаясь придумать что-нибудь, чтобы предотвратить обмен любезностями.
В голову приходило только заорать «Пожар!» или изобразить припадок. Но исполнить любой из этих вариантов казалось еще более унизительным, чем выдержать знакомство мамы и Патча.
— Нора сказала, что ты увлекаешься футболом, — начала мама.
— Футболом?
Я почувствовала, как Патч трясется от смеха.
— Ты играешь за школьную команду или за городскую?
— Я больше… для развлечения, — выдал Патч, послав мне вопросительный взгляд.
— Ну, что ж, для развлечения тоже хорошо, — сказала, мама. — Где играешь? В спортклубе?