О чем молчит Лондон
Шрифт:
Быть или не быть — вот в чем вопрос.
Достойно ли смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
У. Шекспир, "Гамлет"
Агония. Не смерти — жизни. Стремления к ней.
— Джек! Джек, ты слышишь меня?..
Чувствовать боль каждую секунду. Восстанавливать память по крупицам, по мере того как восстанавливался сам мозг. Заново учиться
Джек прошел через все это.
А еще он часто думал о ней. Поначалу как о незнакомке, которая почему-то тревожила мысли. Пока не вспомнил.
— Лиззи… — прошептали тогда его губы.
— Что? — спросил отец, на секунду отрываясь от дела.
— Ее зовут Лиззи.
— Забудь о ней, Джек. Не для тебя она больше.
Хотел бы он послушать. Но как, если она так часто ему снилась и появлялась в воспоминаниях?
От забавных казусов:
— Подлец! — выкрикнула Лиззи, запуская в него откусанное яблоко со второго этажа гостиной. — Я все знаю о тебе и этой малолетней мисс Джонсон!
Поймав яблоко, которое летело точно ему в голову, Джек поднес его ко рту и откусил.
— Я всего лишь пытался быть вежливым.
— Вежливым?! Целовать ее у всех на виду — это значит быть вежливым?!
Кусок яблока едва не встал поперек горла. Глупышка сама не знала, о чем говорит.
— Откуда ты это взяла?
— Триша вас видела. Она мне все уши прожужжала о вашем поцелуе на улице!
Джек усмехнулся над женским талантом приукрашать действительность и откусил еще кусок от яблока.
— Она ошиблась. Мисс Джонсон в глаз попала ресничка. Я просто пытался помочь.
— Языком?! — выкрикнула Элли, следом запуская в него вазу. — Лжец! Как ты мог? После всего, что у нас было?
— Ну все! — сорвался он, злясь на такой вздор и собираясь во всех чувственных красках доказать Лиззи, как она ошибается. — А ну иди сюда…
До пикантных сцен:
Вот его пальцы медленно ослабляют шнуровку корсета. Он не спешит, хотя у самого уже пересохло во рту от нетерпения. Просто Джек хочет насладиться вдоволь ее томлением. Еще такая неопытная, Лиззи следует за каждым его вдохом. Она доверяет ему, позволяя упиваться той сладостью, которую дает власть над женщиной. Не насильная, а добровольная. Когда под этим иллюзорным слоем видно, кому на самом деле принадлежит истинная власть. Когда начинают выполняться ее желания, включая те, которые она не произносила вслух.
Вот его губы находят вершину груди. Кожа нежна и сладка на вкус. Платье уже у ее ног, как и он сам. Целует впадинку пупка. Пытается удержать любимую, когда та опускается к нему. Торопыжка опять рушит все его планы.
Вот он смотрит в ее зеленые глаза, самые красивые, пока вбивается плотью в лоно. Джек уже знает, как ей нравится: быстро, глубоко, неистово. У него самая смелая, открытая и страстная малышка. Огонь в обличии нежности. Когда уже не просит, а добивается сама. Когда выгибается под ним или подталкивает, оставляя царапины на плечах и пояснице. С такой невозможно блюсти правила приличия. О такой невозможно не мечтать, не ревновать ее, когда она вдруг начинает принадлежать другому…
В конечном итоге Джек вспомнил все, кроме момента собственной
Укутавшись в плащ, он выходил на улицу каждый вечер. Затем, чтобы увидеть свою Лизи. Просто посмотреть на нее, не решаясь теперь показаться на глаза и нарушить покой. Он мог часами простоять в переулке напротив ее окна. Неосознанно царапал камень стены пальцами, когда видел ее мельком. И злился, когда замечал залегшую грусть на ее лице или Виктора рядом с ней.
— Зачем ты вернул меня? — спросил Джек у отца.
— Тебе еще рано уходить, сын. Ты еще слишком молод для этого.
— Не ври мне! — выкрикнул он, железной рукой сметая с ближайшего стола предметы, а вытянув ее, ткнул в отца указательным пальцем. — Ты сделал это для себя. Из-за своих экспериментов. Иначе, если бы ты хоть на мгновение подумал, каким станет мое существование, то оставил бы все как есть!
— Я дал тебе вторую жизнь, Джек! Не будь настолько неблагодарен.
— Жизнь?! Какая это жизнь без нее?!
В этот раз Морти нечего было сказать. Здесь он слишком хорошо понимал сына.
— Кто я теперь? — тихо спросил Джек отца. — Подопытный образец? Подобие человека? Урод, вынужденный скрываться в тени. Люди на улице пугаются меня. Я теперь изгой, отец!
— Ты мой сын! Ты первый человек, кому выпал шанс обмануть смерть. Так живи теперь так, как если бы каждый день — последний.
Запись в дневнике Морти Нормана:
"Имя: Джек Норман.
Вторая дата рождения: хх. хх. хххх года.
Состояние: стабильное, все органы находятся в норме, протезы прижились успешно. Сердце заменено на образец?25. Сработало с третьего запуска. Также заменены конечности и позвоночник в виду сильного повреждения оного.
Наблюдается частая раздражительность, местами проявляет агрессию.
Тем не менее он — мое лучшее творение из всех".
В который раз по щеке скатилась молчаливая слеза и упала в вырез декольте. Но Элли это совершенно не заботило. Она смотрела на сцену, где снова разгорались шекспировские страсти. Виктор хочет запретить ей посещать театр. Уже пытался, но она не послушала. Говорит, это место слишком плохо на нее действует. Неужели не понимает? Нет, он все понимает. То, что она потеряла любимого человека и теперь страдает. И почему-то все равно хочет на ней жениться.
Но ей все равно.
Пусть женится.
Все равно…
Я слышу шум. Синьора, уходите
Из этого гнезда заразы, смерти,
Оцепененья. Власть, которой мы
Противиться не можем, наши планы
Расстроила. Иди же, дочь моя,
Твой муж лежит здесь мертвый…
У. Шекспир, "Ромео и Джульетта"
Вот сейчас закончиться пьеса, и она вернется домой. Выпьет снотворное и немного поспит. Как всегда к ней в комнату зайдет Виктор, поправит на ней одеяло и, возможно, останется до утра.