О чем шептал океан
Шрифт:
Возле отеля их ждало такси. Джеймс сразу же направился к стоянке, где обычно ставил свои автомобили персонал отеля. Кэтрин казалось, что ее кто-то душит. Сейчас они разъедутся навсегда. Сейчас они разъедутся, и у нее больше не будет права прийти к нему и сказать, как сильно он нужен ей! Как сильно она не хочет с ним расставаться, но пока еще не понимает, что делать, пока еще боится этого нового чувства… Он должен это знать. Он должен знать, что она оставляет
Кэтрин не выдержала, вырвала руку из ладони Антуана и побежала к Джеймсу.
— Джеймс!!!
Он удивленно обернулся.
— Джеймс. Подожди. — По ее щекам катились слезы: Кэтрин было наплевать, что все смотрят. — Я хотела сказать тебе… Я хотела сказать спасибо. За все.
Он усмехнулся.
— Пожалуйста.
Она шагнула к нему и протянула было руку к лицу, но тут же отдернула ее.
— Я тебя… никогда не забуду.
— Разумеется. — Он открыл дверцу темно-красного открытого «ягуара». — Ну? Пока?
— Подожди… Ты мне не веришь?
— В чем? В том, что ты меня никогда не забудешь? Верю.
Она не знала, что говорить дальше.
— Это твой «ягуар»?
— Мой. На нем я езжу на работу прямо из дома. Поэтому и был в плавках, из-за которых ты так злилась.
Она даже не улыбнулась на его шутку.
— Джеймс, я не хочу, чтобы ты меня неправильно понял.
— А я тебя очень хорошо понял. Я, честное слово, куплю другие!
— Что купишь?
— Плавки.
— Кэтрин, милая, мы ждем тебя! — окликнула ее мать. — Садись в машину!
Кэтрин даже не обернулась.
— Хочешь, я правда приеду сюда на Рождество?
— Нет.
— Почему?
— Я не люблю быть третьим лишним.
— Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой сейчас?..
— Уже не хочу. Езжай, Кэтрин. Тебя мама ждет. И Антуан.
Он сел в машину и уехал, прочертив колесами две черные дуги на асфальте.
Кэтрин пошатываясь пошла к такси, ей казалось, что рушится мир и что земля под ногами качается огромными черными волнами, какие она видела, когда тонула яхта.
Она снова тонет в море. Она уезжает. А единственный человек, за которого можно держаться, остается здесь.
Что она будет делать в Нью-Йорке? Там у нее жених, которого она не любит, там у нее любовник, в котором она разочаровалась. Там у нее родители, которым до нее нет никакого дела, подруги, которые ждут сплетен и сенсаций…
А Джеймса там нет. Джеймса, который за эту неделю умудрился стать ее другом, любовником, отцом и матерью в одном лице.
— Славный малый этот
— Да уж… — тихо ответила она и закрыла глаза, вспомнив сегодняшнюю ночь.
По щекам снова побежали слезы. Вот все и закончилось, не успев начаться.
— Надо же как… Миллионер, можно сказать. А притворялся спасателем.
— Да уж…
— Ну что с тобой? Он тебя чем-то обидел?
Кэтрин сосредоточила на нем взгляд: последние слова не сразу дошли до нее.
— Ты-то откуда знаешь, что он миллионер?
— А как же, милочка! Мы тут все про всех узнали, пока вас искали… — В голосе матери послышались театральные слезы. — Мы так испугались… Я чуть с ума не сошла! Я все глаза выплакала! Я сразу примчалась… Ах, Кэтрин, ты нас так больше не пугай!
— Хорошо, не буду.
— Послушай, а как его настоящее имя? — мгновенно меняя тон, спросила мать.
— Чье?
— Ах да. Джеймс Артур Рей. Красивый мальчуган. Я знаю его мать! Она меняла мужей как перчатки: у нее София — от третьего мужа, Родриго — от второго, он был испанец, а Джеймс ее первый сын, от какого-то, говорят, здешнего судовладельца. Он уже умер, оставил Джеймсу шикарный дом где-то тут…
— Мама, замолчи!
— Слушай, вы с ним подружились? Он ничего не рассказывал про мамочку? Она все еще малюет свои безумные картины? Говорят, в четвертый раз вышла замуж! Ей уже под шестьдесят, а она…
Кэтрин отвернулась к окну и перестала слушать ее. Маленькие домики, пальмовые заросли, вывески магазинов, уличные кафе, веранды… Розовый Розо. Джеймс вырос здесь и любит этот город. А разве его можно не любить?
— Красиво, — произнесла она вслух, не замечая, что на нее внимательно смотрит Антуан. — Действительно хочется писать картины.
И больше не в силах сдерживать себя, Кэтрин закрыла лицо руками и заплакала.
13
Давно наступил июнь, в Нью-Йорке стояла такая же жара, что и месяц назад в Розо. Кэтрин бесцельно слонялась по городу, по друзьям и клубам, пытаясь наполнить свою жизнь прежними увлечениями и хоть каким-то смыслом. Но смысла не было, голова была пуста, и она часто ловила себя на мысли, что смотрит кино про себя. Странное, немое, бесцветное.
Она ждала, что шок, вызванный майской историей, все-таки пройдет, что постепенно жизнь вытеснит воспоминания о последней ночи, проведенной с Джеймсом, и вообще она забудет самого Джеймса… но тщетно.