О чувствах

Раджниш Бхагван Шри

Хуже подозрительного, самонадеянного ума ничего нет. Он забеспокоился: «Продолжай целовать ее, милый, продолжай целовать ее!» Продолжать целовать кого? Это было не очевидно, могли возникнуть подозрения.

Так уж устроен ум. Ум искусен, подозрителен, расчетлив. Он живет сомнениями. Сфера ума — это сфера сомнений.

Это не вопрос доверия жене. Это глобальный вопрос доверия. Сфера ума — это сфера сомнений. Это его пища. Если ты не знаешь, как отключать ум, когда это нужно, и слушать сердце, — ты не умеешь доверять.

Доверие —

это уже сфера сердца. Ум не умеет доверять; поэтому мы все живем головой. Мы не доверяем, даже когда говорим, что доверяем. На это указывает уже то, что мы настаиваем. Мы хотим доверять, мы делаем вид, что доверяем, мы хотим, чтобы окружающие верили, что мы доверяем, но мы не доверяем. Когда речь заходит о доверии, ум бессилен. Ум — это механизм сомнений; ум — это знак вопроса. Ты должен научиться тому, чего общество никогда не умело, — слушать сердце. Общество не учит пути сердца, оно учит пути ума. Оно учит науке — логике, математике и т. д., — но все это лишь умножает сомнения.

Сомнение — двигатель науки. Для науки сомнение — благо. Но наука все более и более развивалась, а человек стал слаб. Любовь чуть ли не стала мифом, исчезла гуманность. Любви больше нет. Как такое возможно? Сердце перестало биться.

Ты только думаешь, что любишь; ты решаешь это головой. Но голова не способна любить.

Начни медитировать. Избавься от постоянной внутренней болтовни. И постепенно твой ум успокоится. Займись чем-то, где не задействован ум, — например, танцами. Если это танец — погрузись полностью в танец. Забудь себя в танце. Тогда снова включится сердце.

Займись музыкой. И постепенно тебе откроется мир сердца. Сердце — это всегда доверие. Ум не умеет доверять, сердце — сомневаться.

От страха к любви

Только подумай, какие абсурдные вопросы задают люди: как любить, как танцевать, как медитировать? Как жить? Они обнажают внутреннюю бедность. Человек, который постоянно все откладывает, забывает простые вещи.

Каждый ребенок знает, как любить, каждый ребенок знает, как танцевать, каждый ребенок знает, как жить. Он рождается с этим знанием. Он должен только начать жить.

Вы когда-нибудь замечали, что, если маленький ребенок видит, как ты плачешь, он обязательно подойдет. Он не будет спрашивать, почему ты плачешь, не будет много говорить. Он просто положит свою руку на твою руку. Чувствовал ли ты когда-нибудь прикосновение ребенка? Только ребенок умеет прикасаться с таким чувством — он умеет прикасаться. С возрастом люди черствеют. От их прикосновения ничего не исходит. Ребенок в свое прикосновение вкладывает всего себя. Это доброта, это нежность, это посыл.

Мы рождаемся со всем, что нужно для жизни. Чем больше ты живешь — тем больше ты приспособлен к жизни. Это награда. И наоборот — чем меньше ты живешь, тем меньше ты приспособлен к жизни. Это наказание.

Целостность, которую ты должен обрести, заключена в в тебе самом, ты должен постоянно наблюдать свою жизнь и отбрасывать все сиюминутное. Хотя оно может казаться очень привлекательным,

оно бесполезно. Отбрось его! Приглядись к моментам, возможно, не столь увлекательным. Вечность, несущая в себе покой, не может быть очень увлекательной. Дарующей блаженство — да. Но не увлекательной. Вокруг нее нет шума. Вечность — это тишина. Чтобы ее различить, ты должен развить осознание.

Страх— часть осознания. В нем нет ничего неправильного. Страх просто напоминает о смерти; мы здесь ненадолго. Страх говорит: мы здесь не навсегда, еще несколько дней — и ты уйдешь.

Страх приводит людей к религии. Животные не религиозны, потому что они не знают страха. Животные не знают, что они умрут, они не могут быть религиозны. В отличие от животных, люди знают, что умрут.

Смерть подстерегает тебя в любой момент — ты можешь умереть в любой момент. Это вызывает страх. Здесь нечего стесняться. Но здесь снова включается эго: «Нет! Ты — и боишься? Боятся только трусы. А ты не трус».

Боятся все! Дай волю своему страху, ты должен понять только одно: когда ты даешь волю своему страху, когда ты боишься, наблюдай его. Наслаждайся им. И страх исчезнет, ты почувствуешь центр твоей сущности, не затронутый страхом. Ураган пронесся мимо. Где-то глубоко внутри у тебя неприкосновенный центр циклона.

Дай волю своему страху. Не нужно с ним бороться. Просто наблюдай то, что происходит. Продолжай наблюдать. Ум боится, тело боится. Но глубоко внутри у тебя сознание, которое просто наблюдает. Оно незапятнанно, словно цветок лотоса. Когда ты этого достигнешь, ты обретешь бесстрашие.

Бесстрашие — это не отсутствие страха. Бесстрашие — не смелость. Это осознание своей двойной природы. Одна твоя часть вечна, другая — смертна. Боится та твоя часть, которая смертна. Той твоей части, которая бессмертна, бояться нечего. В этом заключена глубокая гармония. Ты можешь использовать страх в своей медитации. Используй в медитации любые эмоции, которые у тебя возникают, и ты не будешь ими обусловлен.

Самая сильная эмоция, которую я испытываю, — это ненависть к смерти. Я хочу убить ее раз и навсегда!

Ненавидеть смерть — значит ненавидеть жизнь. Их невозможно разделить. Жизнь и смерть неразлучны. Их разделение — совершенная абстракция. Жизнь заключает в себе смерть, смерть заключает в себе жизнь. Это полярные противоположности. Они друг друга дополняют.

Смерть — пик жизни. Если ты ненавидишь смерть, как ты можешь любить жизнь? Это большая ошибка — люди, которые думают, что они любят жизнь, ненавидят смерть. Но если они ненавидят смерть, они не могут жить. Способность жить полно приходит, только когда ты готов умереть. Это всегда связано. Если ты живешь вяло, ты так же и умрешь. Если ты живешь интенсивно, полно, опасно, ты умрешь в состоянии сильного оргазма. Смерть — это крещендо. В момент смерти жизнь подходит к своему пику. Оргазм в момент смерти несравним с оргазмом во время полового акта. По сравнению с радостью, которую несет в себе смерть, меркнут все радости жизни.