О детях и прочей нечисти
Шрифт:
– - Мне что-то подсказывает, что у князя, да ещё с такой внешностью, не будет проблем с девушками, а я старовата чуток.
– - Я бы предпочёл с ним побеседовать об этом, а потом уже судить, -- морщится Алтоша.
Будь это кто другой, я бы, может, и прислушалась, но за Алтонгирелом водится считать женское тело верхом неприличия, а за Киром я пока что не замечала никаких признаков волнения по моему поводу. За шесть дней плотного сотрудничества он ни разу не покраснел и не смутился, и от работы его моя близость не отвлекала. При том, что он неубедительно врёт и совершенно не может
– - Если тебе удастся с ним хоть о чём-нибудь поговорить, я буду тебе очень признательна, -- замечаю я с улыбкой и приподнятой бровью.
В коридоре слышно радостное гульканье, и дверь открывается, чтобы впустить Азамата с Алэком на руках. Мелкий бодр и весел, вертится и шлёпает ладошками по Азаматовой кожаной куртке, радуясь звонкому звуку.
– - А вот и мы, -- сообщает муж, широко улыбаясь.
– - О, Алтонгирел! Как хорошо, что ты здесь! Ты не мог бы взглянуть на Кира? Он говорит, что на него не действуют чары знающих, надо бы узнать, действительно ли это так.
Алтонгирел кривится.
– - Ты мог бы развить тему о том, как ты рад меня видеть, -- недовольно произносит он.
– - У меня начинает закрадываться подозрение, что никто не замечает моего отсутствия на планете.
– - Кто тебя с утра обидел?
– - в шутку хмурится Азамат, приземляясь на диван напротив Алтоши.
– - Экдал -- плохой капитан?
– - По сравнению с тобой все плохие, -- нехотя признаётся духовник.
– - Все, кто был в твоей команде, теперь жалуются и подумывают свалить из профессии. Или хотя бы свою команду создать... некоторые свыклись, Ахамба, например, он ведь с разными капитанами летал, кто получше, кто похуже. А я только с тобой, и Экдал -- даже близко не стоял. Не знаю, -- вздыхает, -- мне кажется, до сорока я не выдержу. Придётся осесть где-нибудь, на Гарнете или тут в глуши...
Азамат хмурится уже всерьёз.
– - Ты говорил об этом с Ажгдийдимидином? Он ведь теперь твой Наставник, я правильно понимаю?
– - Вот именно, что я говорил, -- цедит Алтоша.
– - Я даже не уверен, что он слушал. Черкнул мне записку, чтобы я не шпорил коня, очень содержательно! Можно подумать, я не духовник, а какой-то недалёкий фермер из его опеки!
– - Ты духовник, и очень хороший, -- успокаивает его Азамат.
– - Старейшина, может быть, по-прежнему сердится на меня, и на тебя это переносит, все же знают, что ты мой друг. Не злись на него, лучше взгляни на Кира, Ажгдийдимидин-то не станет с ним возиться...
– - Ну давай взгляну, -- соглашается Алтонгирел, как будто делает невероятное одолжение.
– - Чего, говоришь, он там возомнил? Знающие ему не угроза?
– - У него есть основания так считать, -- вступаюсь я.
– - Тот знающий у Дома Целителей не смог его связать, хотя Авьяса смог.
Алтонгирел щурится на меня.
– - Авьяса? Ты их уже по именам выучила? Кошмарная женщина, -- он качает головой, потом резко вдыхает и выкрикивает на весь дом: -- Кир!!! Иди сюда немедленно!!!
Проходит некоторое время
Алтоша смотрит на него так, как будто у парня выросли рога и щупальцы.
– - Нормально...
– - наконец выдавливает он в полной растерянности. Алтоша в растерянности -- нечастое зрелище, и я очень жалею, что под рукой нет ничего с камерой.
– - Что тебя смущает?
– - сдвигает брови Азамат.
– - Я, вообще-то, в прошлом месяце научился повелевать, -- отвечает Алтонгирел, рассматривая Кира с долей чего-то вроде опасливого уважения.
– - Конечно, до Ажгдийдимидина мне ещё далеко, и орать приходится, и не любого могу заставить подчиняться, но этот твой парень как будто вообще ничего не чувствует.
– - А я ничего и не чувствую, -- заносчиво перебивает Кир.
– - Что знающие, что духовники, по мне -- одна байда.
Алтонгирел щурится, намереваясь ответить пакостью на дерзость, но Азамат успевает первым:
– - Кир, Алтонгирел -- не просто духовник, он ещё и мой друг. Будь добр, разговаривай с ним вежливо.
Его прохладный тон резко осаждает Кира, тот даже бормочет что-то, отдалённо напоминающее извинение.
У Алтонгирела любопытство всё-таки пересиливает желание самоутвердиться, так что он расплетает ноги, воздвигается из кресла и подходит к Киру поближе.
Кир втягивает голову в плечи и напрягается, готовый в любой момент сдрызнуть отсюда.
– - Не бойся, -- начинает Азамат.
– - Он ничего плохого...
– - Я не боюсь!!!
– - рявкает Кир и решительно скрещивает руки на груди.
Я по возможности незаметно пинаю Азамата босой ногой. Мог бы уже выучить, что этот ребёнок больше всего на свете боится показать, что он боится.
Алтоша достаёт из-за пазухи диля свой жезл и помахивает им со всех сторон от Кира, нашёптывая что-то себе под нос, потом переходит к тихому пению, чертя в воздухе знаки. Кир корчит рожи и всячески изображает, как ему скучно и безразлично происходящее.
Наконец Алтонгирел отступает, осматривая Кира, как на редкость неприятное и не поддающееся очевидному лечению вирусное заболевание.
– - Ну что?
– - не выдерживает Азамат.
– - Он окутан молитвой, -- сообщает Алтонгирел.
– - Это не благословение богов, а именно человеческая молитва. Но очень сильная. Я мог бы сплести такую за несколько месяцев, выдерживая строгий моцог и имея в распоряжении определённые амулеты. Примерно дважды столько усилий мне понадобится, чтобы распутать и снять с него эту молитву.
– - Зачем?
– - удивляюсь я.
– - Ему что, от неё плохо?
Алтонгирел медленно оборачивается и меряет меня уничижительным взглядом.
– - Я не сказал, что собираюсь это делать. Ему не плохо, ему очень даже хорошо. Пока его защищает эта молитва, даже Ажгдийдимидин вряд ли сможет им повелевать, не говоря уж обо всяких оборванцах.
Кир ухмыляется, и на лице у него написано: "Я же говорил!".
– - Ты думаешь, это мог быть Интгилиг?
– - задумчиво спрашивает Азамат.
– - Ну щас!
– - фыркает Кир.
– - Он меня всю жизнь ненавидел, а я его! Стал бы он стараться!