o f2ea2a4db566d77d

Дима

А из леса неподалёку неслось, но уже отдаляясь, стихая: «Хочешь слаааадких

апельсиииинов? Хочеееешь? Ильяяяяяя, хочешь?».

С этим в Анонниеми забрезжил новый день.

****

Послышался звук, страшный звук, вжиии, шиии разнеслось по всей округе, потом что-то

йокнуло в древнем механизме, всех оглушив, и пошёл нарастать гул – Одногород

131

закрывался, а, значит, Черновина подобралась слишком близко, значит, дозорные уже видели

её

с высоты городской стены. Юуванйоки стояла у ворот два каменных блёка и всё это время

не издала ни звука, сжав кулаки под грудью так, что локти сдавили ей рёбра с двух сторон и

мешали дышать. А она и не дышала почти, с отчаянием всматриваясь в лес за чертой

Одногорода, куда на рассвете ушёл её любимый, так и не вернувшись.

Когда же вдруг грохнул взявшийся механизм, и ворота мамонтово поползли закрываться, а

сверху двинулась крыша, Юуванйоки глупо пискнула. Она сжала кулаки ещё сильнее, но

внизу живота у неё, наоборот, всё расслабло – хоть струйся по ногам вода, – но она бы даже

не заметила, как и не чувствовала сейчас воду, тёкшую по щекам. Одногород закрывался, а

любимый в лесу, а Черень ест всё на своём пути и больше не возвращает. Может,

Юуванйоки в раз обезумела? Она стала раскачиваться на месте и тихо завывать, будто

подпевала гудящему механизму ворот. Глазами же всё тыкалась в лес – где он, где ты, спеши

ко мне, успей, найди свой путь.

Земляной гул гигантских труб на главной площади и ритм кожаных барабанов направляли

движение каменных стен и людских струек, бежавших по улицам в страхе и растерянности –

как за малость каменных блёков перед полным закрытием подготовиться к новой жизни? К

Юуванйоки подкрался Корёныш и заскулил, покусывая край холщёвого платья, дрожал

пушистыми веками, жал двойной хвост к бочку, но хозяйка его не замечала, она вперилась,

вся нутром потянулась наружу, где на линии горизонта уже клубились первые всполохи

Черновины. Ууууууууууууууууууууг – один гул труб, ууууууууууууууууууууг – второй гул

труб, землю вспарывает, все кости пронимает, в корнях волос шевелится, задерживается.

спешикомнепридикомнеуспейнайдисвойпуть

спешикомнепридикомнеуспейнайдисвойпуть

спешикомнепридикомнеуспейнайдисвойпуть

спешикомнепридикомнеуспейнайдисвойпуть

плетисьплетисьсловесзащита

плетисьплетисьсловесзащита

плетьмигониложьсокземли

прочь

плетисьплетисьсловесзащита

плетисьплетисьсловесзащита

плетьмигониложьсокземли

прочь

спешикомнепридикомнеуспейнайдисвойпуть

яукроюнасобоих

Единственное, что не могла проглотить Черень, хоть и жевала, обсасывала, были камни.

Каменными стояли стены Одногорода, две

взрослые сосны в высоту, из камней люди

сделали ворота и крышу Города, с камнями они умели разговаривать, слышали их медленное

дыхание, и по вздохам камней из почтения, в благодарность за защиту отсчитывали своё

человечье время. Про Черень жители Одногорода знали только из каменных летописей, хотя

и старики могли рассказать – Черень редко выбиралась из своего мира и только сквозь

трещины в мире человечьем. Люди как-то сами промышляли, что их мир шёл трещинами, но

не ведали, ни как такое случалось, ни что с этим делать. Вот и снова Черновина сквозь

трещины протекла. Теперь, когда она подобралась к Одногороду слишком близко, отдали

приказ подтягивать ворота и захлопывать крышу. Много лет предстояло жить, как в бочке, с

искусственными светом, ждать, пока ложьсок впитается обратно, а трещины затянутся. И

наступит новый мир.

Всё копившееся в Юуванйоки за каменные блёки ожиданий вырвалось наружу вскриком-

стоном – она увидела далеко впереди на чёрном фоне-пульсе маленькую фигурку любимого.

Он бежал в сторону Одногорода, но отчего так много камней медленно, отчего так больно,

132

дёргано? Он устал, он закрывал глаза, он не успевал – она чуяла иглами в животе.

Юуванйоки протянула вперёд руки и уже рыдала в голос. Хоронить на глазах. Сбоку шла

громада закрывающихся ворот. Ууууууууууууууууууууг волной в спину. Корёныш тоже

учуял приближавшегося хозяина, запрыгал, весело запищал, надеясь перехватить взгляд

уходящий всем нутром вперёд Юуванйоки.

– Стой! Куда?! – заорал страж ворот, увидев, как Юуванйоки сорвалась с места и

устремилась за черту Одногорода, прямо в объятия Черновины. Он только успел схватить

бросившегося следом Корёныша, но остановить девушку уже никто не в силах был.

Юуванйоки бежала, всхлипывала, навстречу к любимому, а звуки Одногорода позади

становились всё тише. Он живой, она ясно видела, он идёт, из последних сил. Я укрою нас

обоих.

плетисьплетисьсловесзащита

плетисьплетисьсловесзащита

плетьмигониложьсокземли

прочь

Тихо совсем стало. Юуванйоки слышала только себя. Одногород слишком далеко, а звуки

вокруг пожрала, уже всосала Черновина. Огромный, сплошной вал ложьсока надвигался на

неё, на весь её привычный мир – уж леса нет, уж поля нет, уж речки нет, всё вокруг молчало.

Краем глаза Юуванойки заметила, как в небе справа, далеко от неё, открылась трещина, и

водопадом на землю хлынули новые лучи ложьсока, чёрные как дёготь, вязкие, медленные,