О головах

Ветемаа Энн

ДЕВУШКА. Фу, какой урод! (Чуть не плача.) Как они только смеют!

БЕРТА. Отошлем его наверх в виварий. (Нажимает на кнопку в стене. Сверху опускается крюк, она ловко поддевает им веревку.) Вира! (Ящик поднимается вверх и исчезает, чуть не задев люстру. Снова слышится вой водяной собаки.) Красиво воет… Когда папаша заводит Шопена, Бонифаций всегда воет и хочет вылезти из аквариума. Биологию-то вы хоть знаете?

ЮНОША (с достоинством).

Не забывайте, что мы активисты «Общества охраны святости жизни». Все члены нашего общества знают и любят биологию.

БЕРТА. Ну, тогда вы поймете… Это — собака с жабрами. Самое прекрасное творение папашиных дней молодости. (С легкостью.) Экзоэмбриологический первенец дигиталис-мутагенизации диффузной хромосомотрансплантации. (Смятение молодых людей.) На редкость преданное животное. (На лестнице неслышно появился папаша АБРАХАМ. Это невысокий мужчина лет 60, с приятными манерами. Он носит мягкую домашнюю куртку с кушаком. На рукаве траурная повязка, на шее — шарф, на ногах — экзотические мокасины.)

АБРАХАМ. Я приветствую вас в моем доме, мои юные друзья! Добро пожаловать! (Спускается по лестнице, прикрепляя к рукаву вторую траурную повязку.)

БЕРТА. Еще кто-то?

АБРАХАМ. Феликс скончался… Жизнь так жестока. Сначала Мирабилия, теперь Феликс.

БЕРТА. Да, уж больно он был интеллигентный…

АБРАХАМ. Самоубийство.

БЕРТА (обращаясь к молодым людям). Феликс… вначале он был человекообразной обезьяной. Папаша постепенно пересаживал ему человеческие органы. Мы как раз бились над его мозгом — хотели превратить Феликса в человека. Видно, он разгадал наши планы… Потому что в последнее время он впал в меланхолию.

АБРАХАМ. Мы возлагали на Феликса большие надежды. Он уже умел логарифмировать.

БЕРТА. Перед смертью мы бессильны.

АБРАХАМ. А теперь, дорогие друзья, я к вашим услугам. Я весь — внимание.

ЮНОША. Никакие мы не «дорогие друзья».

АБРАХАМ. Ну, все-таки. Эти ваши бумажки вносят в мою жизнь приятное разнообразие. Они так далеки от реальности. Налей-ка нам чайку, мама!

ДЕВУШКА. Мы пришли не чаи распивать!

АБРАХАМ. Вероятно, вы спешите? Жаль! (Берта наливает ему чай, берет из шкафа бутылку, наполненную красной жидкостью, на которую молодые люди поглядывают с опаской. Берта, перехватив их взгляд, улыбается.)

БЕРТА. Все почему-то думают, что это кровь… А это сироп из шиповника. Папаша у нас абсолютный вегетарианец.

АБРАХАМ. Надеюсь, как и эти юные защитники жизни. Поедать животное — это вершина варварства. Животное отличается от человека лишь другой комбинацией хромосом. Теперь, когда людям стали пересаживать свиные почки, может, наконец общественность осознает это. (Пьет

чай.) На этом поприще вас ждет огромная работа.

ЮНОША (чтобы замять щекотливую тему, быстро развертывает манифест и читает). Мы, члены молодежной секции «Общества охраны святости жизни», считаем своим долгом выразить очередной протест против увеличившихся в последние годы опытов, которые находятся в вопиющем противоречии с самыми святыми идеями, звучащими в сердцах людей.

АБРАХАМ. Красиво сказано! (Берта также кивает одобрительно.)

ЮНОША. Теория и практика генетической хирургии и цитологии, а также внематочного оплодотворения и инкубирования плода, трансплантации мозговых тканей, макромолекулярной радиовоо…

АБРАХАМ. Овологии… Точнее — оологии. Овум — яйцо. Если эти слова для вас сложны, можете их смело опустить.

БЕРТА. Папаша выписывает ежемесячный журнал «Общества охраны святости жизни». Он уже читал ваше заявление. Кажется, это было в третьем номере.

АБРАХАМ (укоризненно). Что ты мешаешь им, мама. Так приятно слушать, как молодые люди читают вслух, с выражением, с внутренним горением. Может, девушка тоже попробует голос.

ДЕВУШКА. Мы пришли не развлекать вас.

АБРАХАМ. Вы развлекаете нас уже своим присутствием. Мы, старики, скоро будем в земле… А ваши молодые бодрые голоса…

ДЕВУШКА. Он смеется над нами! Оставим это здесь. Пусть он сам читает!

БЕРТА (спокойно). Папаша никогда ни над кем не смеется.

АБРАХАМ (смущенно). Да, да, объясни им, мама, чтобы они не обижались.

БЕРТА. Папаша ученый. Он признает только факты. Ему чужды более сложные эмоции.

АБРАХАМ. Да, да, это так. Я весьма немузыкален… по этой части. Мне, право, очень жаль.

БЕРТА. Наш папа зачастую и шуток не понимает.

АБРАХАМ (смущенно). Право, неловко получилось… Поверьте, я не подумал ничего плохого, когда сказал, что ваше чтение мне нравится. Очень нравится… (Припоминает.) А теперь следует самое поэтическое место? «Если люди доброй воли объединят свои усилия против таких варварских, оскорбляющих человеческое достоинство экспериментов, то мы… мы победим и запретим на вечные времена…» Кажется, так?

ЮНОША (воинственно). А что вы думаете по этому поводу?

АБРАХАМ (задумчиво). Да что тут думать? Если «люди объединят свои усилия», то возможно «запретить на вечные времена это омерзительное варварское живодерство». Вполне возможно. Нет никакого сомнения. (Молодые люди удивлены. Пауза.)

ЮНОША. Как вы сказали?

ДЕВУШКА (тихо). Он сказал, что нет никакого сомнения.