О грусти этих дней

Кригер Борис

О своезначьи и большой вине,

А между тем нет истины в вине.

По крайней мере в том, что неизбежно

Нам поставляет душный магазин.

Нас обманули, из стальных витрин

Украли всё, чем славились напитки,

А нам остались пытки, только пытки

Распространять влечение своё,

Вливать в себя отравленные зёрна

Народных благ и пошлости народной,

И незнакомых мыслей о войне,

Которая считалась неизбежной,

Какой-то окончательно небрежной

И не возникшей где-то всё равно.

* * *

Я с яблока снимаю кожуру,

Сначала океаническое ложе

Белеет, на Антартику похоже,

И континент, где скачет кенгуру.

Я по-субботни банному утру

Творю хребты под кончиком ножища,

Мне яблоко уже не просто пища,

А шар гигантский, что парит в миру.

Его ведя вокруг настольной лампы,

Меняю дни на ночи и назад.

Как жаль, что не купили виноград

Иль сливу, я б луну пристроил там бы.

Но бьют часы. Лет миллиард прошел.

Потыкал я свой мир метеоритом,

И вот уже моя Земля залита

Холодным соком, словно дождь пошел.

И там внизу на гладях белых вод

Льнут облака - то лепестки ромашки,

Те, что я днем отчалившим вчерашним

Тебе дарил, закончив свой поход.

Ну, хватит тверди мять пустой поднос,

Пора и тварям дать простор обжитый,

Опять потыкав мир метеоритом,

Росточки жизни я в него занес.

А там уж поселил и человеков

По несомненно стойким островам,

И пусть живут без страха за тот хлам,

Из коего творится жизнь эта.

Но, наигравшись, яблоко я взял

И просто съел, забыв о том, что создал,

Наверное, затем мне Бог и мозг дал,

Чтоб глупости я быстро забывал.

* * *

Животные страдают бессловесно.

Хворая, длят несчастие своё,

Как будто ждут на станции метро

Или трамвай - занять пустое место.

Животные хворают, не моля,

Не задавая лишние вопросы,

А просто ждут, как прежние матросы

Команды ждали сняться с якоря.

Сосредоточив мысли на своём,

Обмякши, с шёрсткой вялой и нелепой,

Они не ждут ни рая, ни ответа

И не дрожат, как мы, пред небытьём.

* * *

Практически привыкнув горевать

О том, что составляет окруженье

Всего, что можно обозначить словом

"Покой"; в неравной схватке за Нирваной

Себя сгноив по разным пустякам,

Я продолжаю мять свои диваны

И пропускаю то, что нам отлил

Веселый Бог из чашечек восторгов,

Безумный ветер, смелость скоростей,

Поток игристых вод и попугаев,

Знакомых птиц и северных светил,

Короче, всех, что он уже отлил

Нам из своей бутыли ожиданий.

Вот волшебство прокуренного сна -

Взять верх над тем, что будто бы сокрыто

В знакомых складках разрыхлённой кожи,

И всё, что есть, отдать тебе, о Боже,

Бери, что дал, и дай мне отдыхать,

Не возникая снова в подтасовках

Твоих невзрачно снятых авантюр,

Средь восхитительных небес, натур,

Культур и встрясок силы откровенной.

Я не возник из призрачных колен,

Описанных в твоих настольных книгах,

Я не способен в тяжестях и ликах

Распространять виденье перемен.

Даже потомством скупо семенясь,

Я растворяюсь в пытке поколений,

В их несомненном зареве, что нам

Не светит больше, чем другим светило.

Могила. Пусть. А что, и пусть могила.

Я научусь себя не вспоминать.

* * *

Я люблю тебя, как дымку над холмами,