О, Иерусалим!
Шрифт:
Однако изысканные любезности не заменяют важных военных решений, и главнокомандующий объединенными арабскими войсками так и не был назначен. Было лишь решено создать объединенный координационный центр в городе Зерка, под Амманом (там находилась база Арабского легиона), и каждое арабское государство должно было назначить в этот центр своего офицера связи.
После совещания один из офицеров-англичан, служивших в Арабском легионе, вез в своей машине в центр Аммана высокопоставленного иракца.
— Ну, как прошло совещание? — осведомился англичанин
— Великолепно! — ответил иракец. Мы все решили сражаться порознь.
Пока лидеры арабских государств обсуждали во дворце Абдаллы план вторжения в Палестину, всего в пятидесяти милях от Аммана в киббуце Нахараим на противоположном берегу реки Иордан арабский офицер, одетый в гражданский костюм, вел тайные переговоры с представителем Хаганы. Пока Абдаллу против его воли вовлекали в войну, Джон Глабб послал эмиссара с секретным предложением, которое могло бы предотвратить участие Арабского легиона в приближающемся конфликте.
Полковник Десмонд Голди предложил ошеломленному Шломо Шамиру осуществить мирный раздел Палестины: Арабский легион занимает арабскую часть страны, Хагана — еврейскую, и обе армии не трогают Иерусалим.
Голди сообщил Шамиру, что Арабский легион готов повременить два-три дня с переходом через границу, чтобы дать Хагане время уладить свои дела по эту сторону границы, и таким образом избежать войны. Подчеркнув, что он говорит от имени Глабба, Голди спросил, каковы планы Хаганы в Палестине.
— Собираетесь ли вы удовлетвориться границами, определенными ООН для Еврейского государства, — спросил он, — или предполагаете их расширить?
Ответ Шамира был намеренно ни к чему не обязывающим.
— Определять границы, — сказал он, — это дело политиков, а не военных. Однако сейчас Хагана, захоти она этого, смогла бы завоевать всю территорию Палестины. Если Арабский легион воздержится от наступления на Иерусалим, то не будет никакой необходимости сражаться.
Шамир обещал немедленно сообщить о переговорах с Голди своему начальству.
27. Мы вернемся
В сотне учреждений британской администрации в Иерусалиме англичане готовились к уходу из страны, которой они управляли тридцать лет. Сэр Уильям Фицджеральд, Верховный судья Палестины, вынес решение по последнему делу, представленному на его рассмотрение, — спору между евреем и арабом из-за клочка земли. Интендантство готовилось в конце второй недели мая вывезти из Палестины 227 178 тонн своего имущества, в том числе пятьдесят девять тонн карт и двадцать пять тонн официальных архивов; упаковывались непроданные сигареты, виски, джем, индийский чай и множество всякой всячины.
Сэр Алан Каннингхем посвятил свои последние дни в Палестине попыткам достичь перемирия в Святом городе. Однако как прежде арабы, так теперь евреи надеялись на победу и оставались глухи к его призывам. В Иерусалиме планов установления мира, казалось, было не меньше, чем дипломатов.
Жак де Ренье предложил передать город своей организации —
Все эти добрые намерения не могли привести ни к какому приемлемому решению. И сэр Алан Каннингхем предался единственно разумной в его положении деятельности — он начал прощаться с друзьями. Среди них были директор арабского колледжа Сами Халиди и его жена Амбара. После прощального обеда они втроем прошлись по саду, беседуя, как вспоминала потом Амбара Халиди, "о розах и об "Илиаде", словно в Иерусалиме ничего не произошло".
Еще одна гостья посетила сэра Алана в тот же день. Это была Голда Меир. После деловой беседы сэр Алан позволил себе личное замечание.
— Я слышал, у вас есть дочь в киббуце в Негеве, — сказал он.
— Война неизбежна. Этим одиноким поселениям ни за что не устоять. Египтяне возьмут их, как бы упорно ни сражались их защитники. Не лучше ли будет, если ваша дочь переедет в Иерусалим?
Голда Меир была тронута.
— Благодарю вас. — сказала она. — Но ведь у всех юношей и девушек в негевских поселениях есть матери. Что будет, если все они заберут своих детей домой? Кто тогда остановит египтян?..
Но и в самом Иерусалиме жизнь была достаточно трудной.
Жители голодали: в последнюю неделю британского мандата на человека, по приказу Дова Иосефа, выдавали в день по сто граммов сушеной рыбы, бобов, чечевицы и макарон и по пятьдесят граммов маргарина. Свежих продуктов не было вовсе.
Не менее серьезным было положение с топливом. Из-за нехватки бензина автобусы ходили только днем, такси исчезли.
Большинство частных машин было реквизировано Хаганой. Мало у кого остался керосин, иерусалимцы готовили пищу на кострах.
Пытаясь выполнить свою угрозу — "уморить Иерусалим жаждой", арабы 7 мая, за неделю до окончания срока британского мандата, перекрыли в Рас-эль-Эйне иерусалимский водопровод.
Лишь предусмотрительность Дова Иосефа, позаботившегося о том, чтобы загодя опечатать резервуары с водой, спасла город от катастрофы. Запасы, накопленные в резервуарах, составляли теперь сто пятнадцать тысяч кубометров воды. При крайне экономном пользовании этого количества должно было хватить на 115 дней. Цви Лейбович, специалист по вопросам водоснабжения при штабе Дова Иосефа, определил этот рацион, проводя опыты на себе и своей жене. Запершись дома, они постепенно сократили потребление воды до минимально допустимого в условиях иерусалимской жары уровня — примерно восьми литров в день на человека. Запасы в резервуарах позволяли расходовать каждому жителю по шестнадцати литров воды в день. Этого количества должно было хватить для приготовления пищи, стирки, мытья посуды и исправной работы канализации.