О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..
Шрифт:
– Ну надо же, как не везет, – огорчился Камбр, – еще и Трепл. Одно к одному.
(Надо сказать, Камбр терпеть не мог Трепла и всегда говорил, что лучше сто раз услышать вопль гамбургского петуха, чем один раз – треп Трепла.)
Все же на сей раз он прислушался.
– …Повторяем, – зудел Трепл. – Сегодня ночью из зоопарка сбежал хрюкозоид Дингл. Дирекция просит всех жителей города оказать содействие в поимке ценного зверя. Поймавшему и доставившему хрюкозоида в ценности (в целости, кретин, – мысленно поправил Камбр) и сохранности обещана награда – 200 маней. А сейчас передаем передачу с директором зоопарка господином Ляпсом, простите, Лепсом, о жизни диких хрюкозоидов, живущих в диких джунглях Манубарры.
– Ну
И тут он увидел своего лучшего друга глюка Хамфри, идущего быстро и плавно, едва касаясь земли, по дорожке космопорта.
– Эй, Хамфри, не меня ищешь? – замахал он руками, и глюк Хамфри, повернувшись на зов, улыбнулся и в одно мгновение оказался рядом.
Некоторое время они стояли молча, наслаждаясь встречей, потом Камбр спросил.
– Ты слышал про Дингла, Хэм?
Глюк Хамфри кивнул, становясь коричневым в синюю клеточку (между прочим, любимый цвет хрюкозоидов).
– Я как раз хотел предложить тебе, – заметил он, – поразвлечься: поймать беглеца, а заодно и денежки получить. Думаю, 100 маней тебе не помешают, а?
– Еще как не помешают. А где ты думаешь его ловить?
Глюк Хамфри запереливался всеми цветами радуги, что обычно означало приступ бурного веселья.
– Глупый вопрос, Камбрик. Конечно, в тигровом лесу. Любой уважающий себя хрюкозоид непременно отправится туда. Но сначала пойдем на Мурашкин холм, оглядимся.
– Оглядимся, – Камбр кивнул и, закинув метлу в сарай, направился к дому, – захватим с собой что-нибудь поесть и оглядимся. Кстати, а что любят хрюкозоиды?
– Не знаю, чего там любят хрюкозоиды, а я так предпочитаю рулетики с маком и кофе без сахара. И погорячей, пожалуйста, – заметил глюк Хамфри, стоя у окна и наблюдая, как Камбр роется в холодильнике.
В ответ тот только фыркнул, однако кофе в термос налил, рулетики с маком завернул в хрусткую промасленную бумагу и положил все это в корзинку, где уже лежали горы всякой снеди. Потом он еще немного пометался по комнате в поисках чего-нибудь подходящего для ловли хрюкозоида, подбадриваемый ядовитыми репликами глюка Хамфри вроде: «Вот-вот, именно таким сачком и ловят хрюкозоидов… ты бы еще на бронтокрякла с ним пошел» или «Ах, какой гениальный ход! Какой полет мысли!.. Может, еще сетку с кровати снять?! Мы хрюкозоида идем ловить или тигра саблезубого?» Наконец в качестве сети был взят Камбров гамак, а заодно захвачена в сарае крепкая веревка, и друзья отправились в путь.
* * *
Мурашкин холм ярким изумрудом зеленел под ласковыми лучами утреннего солнца, и вид с него открывался просто божественный. Слева и справа у подножия серебрились заросли корчужника и заморожечника. Впереди полосатыми волнами колыхался тигровый лес. Далеко-далеко у горизонта темной ломаной линией с золотистыми просверками отраженных от стекол лучей солнца, виднелся Дурмунурзад. Золотая ленточка Мерки лишь угадывалась по легкому туману, стелющемуся над водой.
Камбр и глюк Хамфри, уютно устроившись на самой макушке холма, с удовольствием опустошали корзинку с провизией и осматривали окрестности. Налюбовавшись на причудливые узоры тумана над Меркой и четкие контуры космопорта (каждый старался при этом поразить другого остротой зрения, выискивая наиболее мелкие детали. Победил глюк Хамфри, заявивший, что видит гамбургского петуха, только что поймавшего шмыглика, и даже может описать выражение шмыгликовой физиономии, которая, собственно говоря, в данный момент никакому описанию не поддается. Камбр, конечно, не поверил, но побежденным себя признал), друзья решили, наконец, заняться делом. То есть поисками хрюкозоида, разумеется.
– Я думаю, он там, – махнул Камбр рукой в сторону тигрового леса. Глюк Хамфри только пожал
– Нет, – вздохнул наконец глюк Хамфри, – это бесполезно, только глаза сломаем. Пожалуй, надо полетать.
– Ну, это по твоей части, – буркнул Камбр, доставая из кармана белый в зеленый горошек платок и вытирая набежавшие слезы.
Глюк Хамфри, не говоря больше ни слова (он вообще не любил долгих разговоров), поднялся на самую середину макушки Мурашкиного холма и, взмахнув руками, плавно поднялся в воздух. Легкий ветерок расправил тончайшие, будто оболочка мыльного пузыря, крылья, и они заиграли на солнце всеми цветами радуги. Глюк Хамфри в полете – зрелище фантастическое. Камбр хоть и видел все это сотни раз, все равно стоял совершенно очарованный, запрокинув голову, открыв рот и позабыв обо всем на свете. Да что Камбр! Пугливые мурашки и те не выдержали и, раскрыв свои голубые любопытные глазищи, побежали вверх по холму, будто рябь прошла. Холм в ту же секунду из изумрудно-зеленого стал ярко-синим. Камбру даже показалось, что он не на Мурашкином холме, а в центре Синеглазого озера.
– Эй, Камбр, рот закрой! Плюшка влетит, – донесся до него голос глюка Хамфри.
– Ну, что там видно-то, – завопил Камбр в ответ, приходя в себя.
– Сейчас, – прокричал в ответ глюк Хамфри и, взмахнув крыльями, в одну секунду превратился в радужную искру над лесом.
Камбр только завистливо вздохнул. Ах, почему он так не умеет?.. На всякий случай он все же попрыгал на макушке холма – а вдруг получится… Но, разумеется, ничего не получилось, зато мурашки со страху опять крепко зажмурились, и холм снова позеленел. Камбр огорчился и попробовал успокоить глупых мурашек, объяснить им, что он ничего плохого не хотел. Но мурашки слушать его не стали и только крепче зажмурились. Камбр совсем растроился, уселся прямо на зеленый ковер и стал дожидаться друга. А тот не заставил себя долго ждать.
– Видел! Видел, – прокричал он, внезапно материализуясь прямо над Камбром. – Он в самой чаще, на мячиковой поляне. Мячиков там видимо невидимо. Вот он там и пасется. А со стороны Мукеза, между прочим, прямо сюда идет целая орава бездельников, охочих до наших денежек. Так что надо бы поторопиться. Если не боишся, до мячиковой поляны я тебя донесу.
– Угу, – кивнул Камбр и поспешно добавил, – только не как в прошлый раз. Все ребра мне помял и чуть в болото не уронил.
– Ладно-ладно. Не уронил же… Повернись спиной. Не дергайся, не дергайся, ничего плохого я тебе не сделаю.
– Щекотно.
– Терпи. Ну все, готово. Прыгай на счет три. И!.. раз, два, три!
– О-о-оп! Ух ты! Ого-го-го! Тра-ля-ля-ля! Ого-го-го-го!
– Не ори, лететь мешаешь.
– Так ведь здорово-то как!
– Ты что, первый раз?.. Успокойся, а то как двину по затылку.
Они поднимались все выше и выше, описывая круги над лесом. И у Камбра совсем захватило дух, он только судорожно вздыхал и шевелил губами, как гигантский зеленый друбл, только что вытащенный из воды и еще не успевший одеревенеть. Лес под ними превратился в полосатую распашонку, какие шьют в Мукезе все мамы своим младенцам, и тут они понеслись вниз, стремительно набирая скорость. От неожиданности Камбр опять было завопил, правда, уже не от восторга, а со страху, но, получив по затылку, замолчал и до самого приземления рта не открывал. Они торпедой вошли в самую гущу тигрового леса, едва не врезавшись в здоровенную игольчатую скалку, невесть как пробившуюся к свету сквозь густые заросли тигрошника, но вовремя увернулись и новогодними сосульками повисли на лиане Челмена в двух шагах от мячиковой поляны.