О ком молчала Кит
Шрифт:
— А ты была справедлива ко мне, когда рылась в моих вещах, чтобы узнать то, что тебя вообще не касается?! — сквозь зубы выбросил Киллиан.
Как же он зол. Об этом кричит его оскал.
— Я…
— Ты — что? Будешь и дальше говорить, что пыталась помочь мне, уберечь меня.? А я тебя просил об этом?! Как?! Просто как?! — Джонсон скривил недоуменную гримасу и приставил указательный палец к моему виску. — Как в твоей голове могла возникнуть такая идея, а?! О чем ты, черт возьми, думала? Я даже Мии ничего не говорил, даже Грегу! Своим лучшим друзьям!
— Так ты сожалеешь о том, что об этом узнала я, а не твои друзья?! — крикнула я, сдерживая слезы.
— Я сожалею о том, что ты выбрала
Как же все горит. Внутри меня бросает из стороны в сторону. Сейчас я чувствую себя Ребеккой Донован, которая когда-то стояла на краю обрыва. И кажется, я поняла, что бедняжка чувствовала в тот день. Боль — та самая порция наркотика, после которой начинается ломка. Да, именно, боль — это наркотик. Она очень странная, ты словно находишься под алкогольным опьянением. Кругом все идёт ходуном. И дыра в груди… все сгнило, почернело и в конце концов погибло.
И сейчас, сдерживая слезы, обиду, гнев и стыд, я осознаю, что прямо в эту секунду прохожу через все это. Просто сейчас. Я прикусываю нижнюю губу и опускаю взгляд вниз, ибо любое движение собьёт меня из калии, и тогда я взорвусь.
— Прости меня… — задержав дыхание, произношу я. — Прости. Я сглупила.
Минуту Киллиан молчит.
— Просто стоила ли эта правда того?
Вдали вновь послышался глухой шум грома. Парень, не дожидаясь ответа, отвернулся ко мне спиной и уверенными шагами продолжил поиски платка. Как же хочется закричать очень-очень громко, чтобы небо разошлось по швам, чтобы земля ушла из-под ног. А потом исчезнуть… Я не человек, я ходячая проблема. Наверное, поэтому у меня и никогда не было друзей.
В такой ситуации даже не знаю идти ли мне за ним или стоять здесь, непонятно где, и думать о своих ошибках. Запуталась. Внезапно смысл жизни покинул меня, нет ни желания жить дальше и умирать. Такое ватное, опустошенное состояние… А так всегда, когда кто-то тебя отчитывает. Господи, почему это все происходит именно со мной?
Я жалкая. Я настолько жалкая, что пошла вслед за Джонсоном, когда прекрасно понимала, что это глупо, ведь он ненавидит меня. Но лучше быть униженной, чем остаться в чаще леса и ожидать собственную смерть. Мне было очень плохо: чувства переполнили меня, давили, затем размельчали на мелкие кусочки, как лев свою жертву. Кровь бурлила, а потом затвердевала в венах. И горела я ярче новогодней елки на площади нашего города. Знаете, это слишком ненормально для затворницы, которой плевать на чувство других. Где же та Кит, вечно недовольная, обиженная, грустная? Вывод: не все люди твари. Киллиан Джонсон смог склеить те трещины в моем сердце, которые оставил Алекс Харис. Поначалу, мне казалось, что Ал — мой долгожданный спасательный круг, но вышло следующее: он не круг, он чугунок. Затем появился Кил — загадочный парень со своей вселенной; его непредсказуемые действия, мышление и искренность сделали меня лучше. И сейчас, вступая по следам вожатого, почти уткнувшись в его спину, я понимаю какой дурой была. В голове эхом гудят последние слова Джонсона. Он однозначно прав на все миллион процентов — правда того не стоит. Дам вам бесплатный совет: порой следует доверять любящему человеку, а не правде, ведь она у каждого своя. У Ребекки своя, у Киллиана своя и даже у Мии своя… Не надо было лезть.
Тем временем, нам довелось услышать уже два свистка о помощи. Кто-то заблудился. Я думала, что услышав свист, Киллиан отважно бросится спасать бедняжку, но парень спокойно продолжил поиски платка, о котором я успела уже и позабыть. Да кому он нужен вообще?
Гром становился все отчетливее и оглушительнее. Смотришь вверх, пытаясь узнать откуда именно доносятся эти грозные звуки, но четно, будто этот шум создаёт все небо в целом. Время
— Куда ты идёшь?
Джонсон встал полу боком и развёл руки в противоположную сторону от меня.
— Игра закончилась. Иду на шум свистка, — объясняет тот так, словно я слабоумная. Как же выводит…
Однако на этом наши мнения разошлись. Я гордо выпрямилась и сложила руки на груди, поджав сухие губы.
— Вообще-то свист доносился оттуда, — киваю головой в левую сторону, — туда нам надо.
На мое заявление вожатый хохотнул.
— Нет, нам надо прямо. Я отчётливо слышал, что шум раздался оттуда.
— Все могут ошибаться. Ты не прав. Нам надо налево.
Киллиан выдохнул через нос и раздраженно махнул рукой. Вот нахал!
— Раз так надо, вот и иди налево. А я пойду прямо, — парень фыркает, затем разворачивается и уходит.
Уходит, оставляя меня одну в чаще леса, где полно диких зверей?.. Боже, как быть? Вот-вот на землю обрушится ливень, и если я пойду одна, то могу потеряться, а самое ужасное, что Кил окажется прав! Этого я допустить не могу, лучше уж быть съеденной волками. Потому, поджав хвост, догоняю вожатого и молча плетусь за ним. Кажется, я слышала усмешку. Отлично, он ещё и смеётся надо мной. Конечно, его же взяла.
«И скажи мне, почему моему сердцу так больно при виде твоего лица?
Ты ведь принял решение, так укажи мне мое место
A та ложь, которую ты скрывал, завоевывая меня
Ответь, почему сердцу так больно?
Когда я вижу твоё лицо»
Пять раз я уже пропела куплет песни. Не вслух, в уме. Иначе бы Киллиан все понял, ведь слова очень похожи на наше положение.
Но речь сейчас не об этом. Складывается впечатление, что мы ходим кругами. Туда-сюда. Интересно, уже начинать паниковать? Пройдя мимо огромного ствола дерева, ветки которого склонились к земле, я остановилась и пригляделась на восток. Если мое зрение меня не подводит, то я вижу холмистые возвышенности, где уже идёт дождь, судя по туману. Так, это уже не смешно. Эта игра уже затянулась…
— Киллиан, стой, тебе не кажется, что мы здесь уже были? — с отдышкой спросила я, застёгивая свою верхнюю одежду. Стало прохладно. Воздух уже не горячий, а влажный и ледяной. Возможно, где-то недалеко бушует смерч. Ха, как же будет весело, если ураган доберётся до нас… Тогда я от души посмеюсь.
Брюнет остановился. Не вижу его лица, но уверена, что сейчас брови нахмурены, уголки рта растянуты, а ноздри раздуты. Парень повернул голову сперва налево, затем направо. И все — оцепенение. Вдруг, внезапно в небе что-то вспыхнуло, и я с испугом бросилась к Килу, звонко вскрикнув. Молния… А после неё раздался такой глухой грохот, будто по тучам кто-то прыгает, как на батуте.
— Слушай, когда мы придём в лагерь? Скоро дождь пойдёт, — жалобно простонала я, отойдя в сторону. Киллиан поглядел мне в лицо и со странным выражением освободил лёгкие от воздуха. Какой-то парень бледный, потный…
— Я бы с радостью, но боюсь… — на мгновение парень осекся. — Мы заблудились…
От услышанного глаза полезли на лоб, а челюсть отвисла. Господи, как же сейчас сильно и колко бьется сердце. Вновь пролетели страшные мысли: мы с Килом сидим под деревом, идёт ливень, громыхает гром, а затем слышится вой и оскал волков. Так глупо погибнуть?! Лучше от рака скончаться! Каждый сантиметр моего тела адски горит. Это необъяснимо. МЫ ПОТЕРЯЛИСЬ!