О кораблях и людях, о далеких странах
Шрифт:
– Кто еще говорил?
– Капитан резко встает из-за стола и наклоняется к нему.
– Смотри мне прямо в глаза! Вот так! И если ты мне назовешь все имена... только все, понимаешь? Если ты раскаешься, то получишь право...
Руди уже ничего не соображает. Как сквозь туман, он слышит скрипучий голос и думает: "Вот почему Латте отворачивался и остальные тоже. Но не могли же они..."
– Ну что?
– слышит он снова голос капитана.
Руди выпрямляется и говорит:
– Я не знаю, кто еще говорил, но я знаю, что все
– Итак, господа, мне кажется - дело ясное, - говорит капитан.
– Если в других случаях у меня складывалось впечатление, что юнги кричали, потому что кричали все остальные, то в данном случае мы имеем дело...
Баннфюрер поднимает руку.
– Одну минуту, господин Вельксанде!
– Капитан умолкает, сделав недовольное лицо. Руди смотрит на баннфюрера, вытирая слезы носовым платком; - Прежде всего, возьми себя в руки! Ты не маленькая девочка и не ребенок. В море тебя ждут дела посерьезнее. Так вот, послушай!
Руди стискивает зубы. Эти немногие слова вернули ему снова доверие к баннфюреру.
– Юнга, с которым сегодня произошел несчастный случай, не подчинился приказу...
Руди резко поднимает голову и кричит:
– Это неправда!
– Ты забыл, что такое дисциплина?
– ярится капитан. Тебе приказано отвечать только на вопросы!
Баннфюрер спокойно продолжает свою речь:
– Со стороны юнги это было неповиновение, и он поплатился за это. Но поплатился один. А в море бывает по-иному. Там все члены команды могут поплатиться за одного. Из-за неповиновения одного-единственного может погибнуть целый корабль. Ты понимаешь? Повиноваться надо беспрекословно!
– Да, - говорит Руди.
– Ну, так вот. Если ты это понимаешь, то не может быть и речи о том, чтобы вы отказывались заниматься у боцмана, даже если произошел, к сожалению, этот несчастный случай.
Руди уже не плачет. Глаза его блестят. Он не боится больше и выкрикивает:
– Нет, нет, нет! Все было совсем по-другому! Если боцман Хеннигс так здесь все рассказал, то он врет!
– Ну, знаете ли!
Рядом с Руди внезапно вырастает боцман Медуза.
Он грозит юнге кулаком.
– Оставьте, боцман!
– говорит ему капитан.
– Мы уже знаем, с кем имеем дело.
– Господин капитан! Я давно уже обратил внимание на этого мальчишку. Я вам подам письменный рапорт на него. Я его застал за курением в уборной!
Снова капитан обращается к Руди:
– Ну как? Что ты на это скажешь? Отвечай! Курил?
Руди снова слышит, как тикают часы.
– Мне кажется, этого вполне достаточно, - говорит бледный человек за столом.
– Мы теперь в курсе дела относительно поведения этого юнги. И он настолько упрям, что даже теперь не признает своих ошибок, и я считаю, что он не может быть матросом на немецком судне. Но нам необходим и обслуживающий персонал. Отправьте его на пароход ночные горшки подавать, и он живо отучится перечить.
Руди
– Да я ведь только...
– Вон отсюда!
– кричит капитан.
Словно оглушенный, Руди поворачивается.
– По уставу!
– кричит ему вдогонку капитан.
Руди вытягивается - руки по швам, как его учили.
Баннфюрер строго смотрит на него.
– Завтра, прежде чем сойти с корабля, ты сдашь членский билет гитлерюгенд, - говорит он.
– Если с судна, на которое ты попадешь, получишь хорошие отзывы, мы подумаем о том, можно ли принять тебя снова в гитлерюгенд.
– Какой в этом смысл?
– ворчит капитан.
Руди откидывает в сторону занавеску и нажимает на ручку двери.
Глотка обгоняет его, подходит к трапу и свистит:
– Следующий - Гейнц Шене!
Руди закрывает за собой дверь и, заметив, что она мокрая от дождя, вдруг осознает: все уже позади. Глубоко вздохнув, он медленно шагает по скользким планкам к трапу. Дождь хлещет ему в лицо.
Внизу, укрывшись от дождя под трапом, ждет Куделек.
– Ну и долго же ты!
– Разве долго?
– Накажут Медузу? Ну, рассказывай, чего ты?
Руди пожимает плечами:
– Об этом никто и слова не сказал!
– А ты разве не говорил, как он Эрвина...
– Да там тебя никто и не слушает! И правда, зря все!
– Знаешь, Руди, я им все расскажу. Ведь они должны узнать, как все было на самом деле!
Дверь капитанской каюты открывается, выходит Гейнц.
– Теперь моя очередь!
– говорит Куделек и опускает воротник своей куртки.
– Я им все расскажу!
– Меня с завтрашнего дня списывают!
– торопливо говорит Руди, когда Куделек уже бежит по трапу; тот на минуту останавливается, затем исчезает в дверях капитанской каюты.
Спускаясь к спальне, Руди смотрит на небо. На западе появилась маленькая светлая полоска. Там сейчас садится солнце. Скоро и дождь перестанет. "Может быть, завтра хороший день выдастся!" - думает Руди.
9
Бесконечно тянется эта ночь для Руди и Куделька. Они лежат рядом на своих койках и ждут, пока звезды, мерца*ющие в иллюминаторах, не поблекнут в сумерках нового дня.
Несколько минут Руди боялся за своего товарища, но, когда увидел Куделька возвращающимся от капитана, сразу понял, что Куделек оказался верным другом.
– Главное, чтобы нам вместе попасть на один корабль! Знаешь, я слышал, как этот - из Трудового фронта - сказал: "Обоих на "Сенегал"!"
– Вот здорово бы!
– воскликнул Руди, тряся своего приятеля за плечи.
– Будем, значит, с тобой вместе ночные горшки подавать!
– Брось ты! Мы же в море пойдем!
В ОТКРЫТОМ МОРЕ
V
"Сенегал".
– Первый штурман.
– Буфетчик.
– "Старик".
– Про
щай, Гамбург!
1