О кораблях и людях, о далеких странах

Рихтер Гец Р

На этот раз Руди выдерживает взгляд.

– Правда, - говорит он.
– Мы все сами видели. Все ребята второй и третьей группы.

– Хорошо! Тогда я пойду к капитану.
– Боцман снимает свою темно-синюю тужурку со спинки стула.

6

Должно быть, капитан уже знает обо всей этой истории от Хеннигса. Поэтому-то начало занятий и назначено только на половину третьего. Боцман Иогансен подходит к дверям, но не открывает их, а обернувшись еще раз, спрашивает ребят:

– А почему вы, собственно

говоря, к своему боцману не пошли?

Ребята молчат. Руди внимательно рассматривает пол.

– Мы думали, потому что Глотк... потому что боцман Ламмерс сегодня вахтенный... А потом, мы к нему уж раз ходили, да зря. Насчет портфеля, вы же помните. Ну, а на вас надеемся.

Боцман Иогансен улыбается. А трое юнг, задрав головы, смотрят на этого большого человека затаив дыхание.

Да, да! Боцман Иогансен не подведет!

До каюты капитана всего несколько шагов. Боцман стучит. За ним толпятся трое ребят. У всех бледные лица.

– Кто там?

– Трое юнг просятся к вам, господия капитан, и боцман Иогансен с ними.

Некоторое время в каюте все тихо. Затем слышится, как там передвигают стул. Кто-то мягкими шагами подходит к дверям. Дверь открывается. Толстый капитан вырастает перед боцманом. Глаза у него сузились и немного покраснели.

– В чем дело?

– По поводу боцмана Хениигса. Сегодня утром во время его занятий на палубе...

– Вы в курсе дела?

– Юнги рассказали мне все.

– Тогда заходите.

– А юнги?

– Пусть не болтают и отправляются к себе в спальню. Если они мне понадобятся, я их вызову.

– Господин капитан, - говорит Руди, - мы хотели...

– Разве ты не понял, что я сказал?

Руди вытягивается по стойке "смирно" и чеканит:

– Так точно, господин капитан!

– То-то!
– Капитан отодвигает занавес на дверях и заходит в каюту.
– Прошу, боцман!

Иогансен еще раз оглядывается на ребят, будто собираясь им что-то сказать, но только кивает им и затем, склонив голову, входит в каюту. Прежде чем он успевает закрыть дверь, ребята видят, что в каюте у капитанского сто* ла сидит Медуза.

Молча друзья спускаются по трапу. Ноги вдруг стали тяжелее. Повсюду стоят группки ребят и тихо перешептываются. Куделек говорит:

– Хотел бы я знать, что Медуза Старику наговорил.

– Наврал он ему с три короба, - замечает Зепп.

– Все равно не вывернется!
– отрезает Руди.
– Посмотрел бы я на его физиономию, когда Иогансен всю правду выложит...

Ребята прислушиваются. Наверху открывается дверь.

– Я все превосходно понял, господин капитан, но участия не приму. В такого рода делах я не принимаю участия.

Дверь захлопывается. Ребята слышат, как наверху боц" ман тяжело вздыхает и медленными шагами идет к себе.

Дверь над их головами

снова открывается и захлопывается.

Они молча смотрят друг на друга. Затем идут наверх. Но к боцману Иогансену сейчас зайти не решаются.

– Вот ч-черт!
– ругается Руди.

И все гуськом плетутся в спальню.

7

Занятия не начались и в половине третьего. Около половины четвертого в спальню зашел боцман Глотка и объявил:

– Капитан приказал после обеда стирать белье.

– Вот видишь?
– говорит Сосунок, и ребята переглядываются.

Над портом все выше и выше громоздятся грозовые тучи. Скоро они закрывают солнце. Душно. Ребята берут деревянные ведра, достают грязное белье и нехотя бредут на палубу. Они все еще не могут говорить ни о чем другом - только об Эрвине и Медузе.

– Мы должны продолжать!
– говорит Куделек.
– Я вам говорю: это уже подействовало.

На берегу возле самого домика лодочника стоит белый автомобиль.

Эрвина выносят из лазарета. На фоне белой простыни лицо его кажется особенно бледным. Когда носилки проплывают мимо товарищей, Эрвин пытается улыбнуться.

– Держи хвост морковкой!
– кричит ему вслед Гейнц.

Ребята как-то неестественно кивают, кое-кто повторяет слова Гейнца... Вот Эрвина уже и нет на корабле.

Капитан в белом кителе, странно вытянувшись, шествует за носилками. От откинулся немного назад, как будто ему сейчас особенно тяжело нести свое толстое брюхо. На бот-деке, расставив ноги, стоит Медуза. Руки он опустил глубоко в карманы. Заметив его, ребята ниже наклоняются над своими ведрами. Немного спустя хлопает дверь - Медуза исчез в своей каюте.

8

Боцман Глотка выстроил ребят на палубе и объявил им, что они с 17 часов должны быть готовы для того, чтобы явиться на допрос. После этого ребята умылись, переоделись, словно на праздник. Наконец-то Медузу постигнет заслуженная кара и все издевательства кончатся. Они говорят о том, что расскажут капитану, и ведут себя так, как будто все мечты их уже сбылись.

Капитан возвращается с берега не один - с ним двое чужих. На одном темный плащ, он держит под мышкой портфель. Другой, очевидно, из гитлерюгенд. Все вместе они исчезают в капитанской каюте.

На палубе так темно, будто уже наступил вечер. Молнии рассекают небо, вдали погромыхивает гром: над городом нависла гроза.

Наконец боцман Глотка зовет первого юнгу к капитану.

Остальные ждут в спальне. Тускло светит лампа, изредка ктонибудь шепчется. Проходит немного времени, и парень возвращается с допроса. В мгновение ока его окружили, но он не поднимает головы и явно хочет поскорее отделаться от ребят.

– Ну, как?

Парень молчит, не смотрит никому в глаза.

Вот вернулся еще один, а потом и третий.