О людях и нелюдях

Алесько С.

— К чему из фляжки поливать, если дождь идет? Само отмоется. Вода нужна для питья.

— А ты голову задери и рот открой, тебе туда сразу накапает, — посоветовал Дрозд, забирая у Вьюна фляжку и поливая девушке на руки, потом принимаясь за свои.

— Здесь селение рядом, — сказала Винка. — Уж в воде-то нам не откажут.

— Селение? Откуда ты знаешь? — не поверил рыжий.

— Ты

что, не заметил мальчишку? — удивилась девушка.

— Котик твой как валерьки нажуется, только королевен вокруг замечает, больше никого, — сказал одевшийся Дрозд. — Смотри, Вьюн, чтобы завтра не икнулось. И пошли-ка отсюда, пока селяне с дубьем не пожаловали.

Мужское население небольшой деревеньки с вилами, топорами и цепами поджидало путников у околицы.

— Правду ответствуйте: вы люди аль нелюди? — вопросил здоровенный мужик с буйной шевелюрой и бородой в пол-лица.

"Наверное, староста", — подумала Винка.

— Мы нелюди, — чуть ли не пропел Вьюн. — Мы самые что ни на есть нелюдские нелюди. И окрестности вашего заср… замечательного… — поправился он после тычка Дрозда, — селения для нас — что кущи Крылатой.

Мужики запереглядывались, некоторые выставили перед собой крылики. Видно, их напугало, что нелюдь произнес имя Всеблагой безо всякого вреда для себя.

— Не слушайте его, добрые люди, — начал Дрозд. — Не в себе он. В младенчестве головой стукнутый.

Вьюн вытаращил глаза и в гневе воззрился на друга.

— Я не нелюдь, — осмелилась вступить в разговор Винка. — Это мой брат, — дернула пса за рукав. — По матери.

— По самой разъядреной матери, — пробормотал кошак, но Дрозд предусмотрительно наступил ему на ногу.

Мужики запереглядывались еще более настороженно. Пришельцы едва ли не каждым словом рушили привычную картину мира. Где это видано, чтобы у обычной девки брат был оборотень?

— Ты это, руку-то дай, — волосатый мужик поманил Винку. — Староста я, должон проверить.

Девушка подошла к нему. Дрозд двинулся было за ней, но селяне угрожающе выставили вперед свое оружие. Староста приложил крылик к ладони Винки, несколько стоящих поблизости сунулись посмотреть.

— Глядит-ко, и впрямь человек!

— А эти-то двое оборотни, иль сбрехал Чижик с перепугу?

— Оборотни мы! — заорал оскорбленный Вьюн. — Куда хошь серебро прикладывай! Хоть сюда, — повернулся задом и попытался стащить штаны. Дрозд вовремя дал ему пинка, схватил за шиворот и встряхнул.

— Люди добрые, — примирительно заговорил

он. — Не обижайтесь на ущербного. Я правда оборотень, меня ваш парнишка и видел. Хотите — проверьте, — и протянул руку.

— Пущай сестрица твоя крылик приложит, — распорядился староста.

Винка подчинилась, правда, рука у нее дрожала, ибо причинять боль Дрозду вовсе не хотелось. Но парень помог ей, прижав пальцы девушки посильнее. Метка получилась видная, и он показал ее селянам. Те удовлетворенно закивали, загомонили.

— Что делать-то будем, Козодой? Девка из людей, рыжий — дурачок. А на голову слабеньких Крылатая не велит обижать. Пустить в селение али как?

— А надо ли путникам в селение? — вопросил староста, прозывавшийся Козодоем.

— Виночка, радость моя, — прошипел сквозь зубы Дрозд, пихая обмякшего Вьюна девушке. — Подержи этого олуха и не давай ему рот раскрывать. Я попробую с селянами договориться. Провизия у нас на исходе, дождь не прекращается. Надо устраиваться на ночь под крышей.

Винка с трудом удержала покачивающегося кошака, который тут же облапал ее и принялся гладить, бормоча какую-то чушь: то ли ныть, то ли скабрезничать. Девушка отвела его подальше, чтобы, упаси Крылатая, селяне не услышали. Одежда намокла от бесконечной, то стихающей, то усиливающейся, мороси и переночевать под крышей очень хотелось.

— Почтенные, — начал Дрозд. — Мы были бы вам очень признательны, если б вы позволили заночевать в селении. — Мужики опять запереглядывались, послышался недовольный гомон. — Не в доме, а в сарае или на чердаке. Нам не привыкать. В долгу не останемся.

— И сколько ж дадите? — спросил Козодой.

— Дать много не сможем, — ответил Дрозд, всем своим видом выражая сожаление, — но ответим добром на добро.

— Какое там добро от тварей Клыкастого? — вякнул низенький тщедушный мужичонка, потрясая вилами чуть ли не с себя ростом.

— Понимаешь, почтенный, у вас тут в округе целое поле валерьего корня имеется.

— И что с того? — раздалось несколько голосов, староста шикнул на крикунов.

— Оборотни эту травку очень жалуют, — продолжал Дрозд. — Не меньше, чем люди — пиво да вино, а может, и больше. Мы вот целый мешок нарыли, — кивнул на грязный куль у своих ног. — Когда доберемся до Надреченска и станем корешки продавать, у нас, конечно, спросят, где мы ими разжились. Мы можем подробно рассказать, как найти ваше гостеприимное селение, а можем направить любителей валерьки в другую сторону.

Селяне зачесали в затылках. Перспектива нашествия оборотней их определенно не вдохновляла.