О магах-отступниках и таинственных ритуалах
Шрифт:
Мертвые игры были первым, о чем я подумала, потому что точно знала — если я не попытаюсь оживить Гобби, я всю жизнь не смогу себе этого простить.
— Ну же, Риа, — поторопил Дастел.
— Второе, — прошептала я.
Норт улыбнулся, кивнул и произнес:
— Я поступил бы так же.
А затем он стремительно поправил мои волосы, затем застегнул ворот платья, все, что успел расстегнуть ректор, поправил перчатки и начал торопливо объяснять:
— Ты здесь и сейчас не леди, ты будущая магианна, так что никаких реверансов, ограничиваешься полупоклоном. В разговоре с его величеством контролируй каждое слово,
— Норт? — выдохнула я, внезапно осознав, о чем он говорит.
— Не отвлекайся, — приказал он, вновь поправляя мои волосы. — В принципе, дядя уже стар, сомневаюсь, что он начнет задавать неудобные вопросы, но первый советник Дагас, выходец из крестьянского сословия, он не в курсе моего решения, и на тебе попытается отыграться. Учти, ты обязана отвечать лишь королю, всех остальных игнорируй. И помни, — снова взгляд мне в глаза, — я рядом, мы справимся, а весь мой род пусть катится к Тьме!
И взяв меня за руку, Дастел повел к административному зданию, расправив плечи и вскинув подбородок так, словно он уже сейчас король, гордо шагающий к своему трону. Спокойный, уверенный, целеустремленный. Но на сей раз он держал эмоции под контролем, и Эль-таим не транслировал их на окружающих, я же, идя рядом и ощущая твердость и надежность руки Норта, думала лишь о том — как же получается, что я не способна влиять на окружающих, а артефакт, подпитанный моей кровью, дает такие возможности? И в то же время каким-то артефакторским чутьем ощущала, что в данный момент Эль-таим Норта еще не подстроился под своего хозяина, а с Даном и Эдвином это произошло практически мгновенно, но в дальнейшем, когда артефакт полностью подстроится под матрицу сознания Норта, некромант сможет управлять им. И влиять. Не на всех, сильный маг отметет подобное влияние… возможно. Сказать точно я смогу, лишь до конца разобравшись с собственной кровью, сейчас же меня откровенно пугали ее возможности.
— И улыбайся, — вернул меня к действительности Дастел, — у тебя потрясающая улыбка, очень светлая и искренняя, они будут очарованы и быть может усовестятся ранить неосторожными словами.
Мы подошли к дверям, и сразу стало понятно, что в академии высокие гости — королевские боевые маги в мундирах с золочеными знаками Братства Короны стояли в два ряда. И, глядя на этих в высшей степени одаренных магов, я вдруг вспомнила ту историю, что шепотом пересказывали в академии, про то, как Гаэр-аш однажды заставил короля проснуться в склепе… И сам собой возник вопрос — как он сумел обойти защиту боевых магов?!
— Еще момент, — едва мы миновали охрану, произнес Норт, — не употребляй «вы», обращаясь к королю, исключительно «ваше величество».
И перед нами распахнули двери. В тот же миг Норт стянул с меня свой плащ и бросил его шедшему позади Эдвину.
А я попросту лишилась дара речи, потому что стоило нам войти, к нам обернулась толпа сверкающих и сияющих наградами, золотыми цепями, символами рода — придворных.
О, Тьма!
Норт осторожно сжал мою ладонь, напоминая, что он рядом, и вдруг сорвался с места с такой скоростью, что я едва на ногах удержалась и была вынуждена едва ли не бежать следом. Но причина его поспешности стала ясна, стоило мне взглянуть на противоположную стену — там, из вен Некроса, стремительно выходил лорд Гаэр-аш.
Но он не позволил себе идти быстрее, чем было допустимо придворным этикетом,
— Дорогой дядя, позвольте представить вам мою невесту, леди Риаллин кен Эриар!
И худой, высокий, чем-то по строению тела напомнивший мне лорда Гаэр-аша мужчина медленно обернулся к нам. Я мгновенно склонила голову, как учил Норт, отметив мимолетно, что у короля Герона Даграэша Четвертого старчески-мутные серые глаза, ровные прямые совершенно седые волосы, три складочки на лбу, шрам, пересекающий губы, и властный жесткий подбородок, выдающий характер этого страшного человека, в чьих предках значился самый настоящий темный лорд.
— Леди кен Эриар, — прозвучал задумчивый чуть скрипучий старческий голос.
— Ваше величество, — пролепетала перепуганная я.
Пауза, затем несколько настороженное:
— А скажи-ка мне, Дагас, тебе это имя ничего не напоминает?
Норт тихонько погладил по руке, намекая, что я уже могу выпрямиться. Подняла голову, испуганно глянув на него, Дастел ободряюще улыбнулся и взглядом указал мне на короля.
Осторожно перевела глаза и с трудом сдержала желание отступить и вообще спрятаться за спину Норта. Мутный старческий взгляд?! Ничего подобного! Пристальный, глядящий словно в самую душу, цепкий внимательный взгляд. Неприязненно отметивший припухшие губы, достаточно откровенное по меркам окружающего мира платье. Это в Некросе мода была своеобразной, при дворе царили строгость и элегантность, я точно знаю, мы изучали придворную моду в рамках программы по ювелирному искусству.
— Кен Эриар! — внезапно воскликнул первый советник Дагас.
И с явным презрением обратился к Норту:
— А не ошибся ли, уважаемый лорд эгар Дастел Веридан, назвав имя своей… пусть будет невесты.
От намека, недвусмысленно прозвучавшего в словах советника, я стремительно покраснела, не скрыв собственного негодования.
— Что вы, не менее мною уважаемый лорд кен Дагас, в отличие от многих здесь присутствующих, — но смотрел Норт при этом исключительно на первого советника, — моя память великолепна.
Дагас едва ли не скрипнул зубами, своей несдержанностью почему-то отчетливо напомнив мне Эдвина, было в этом что-то такое, что выдавало в советнике именно воина, но никак не придворного.
— Полноте вам обоим, — осадил их король, все так же пристально разглядывая мое лицо. — Риаллин кен Эриар… Знаете, — он неожиданно улыбнулся, и из-за шрама его улыбка была крайне пугающей, — когда-то давно я знавал одну малышку по имени Риаллин. Красивое имя, запоминающееся. И эти внимательные детские глазенки, такого любопытного оттенка, карего с зеленью…
Король медленно склонил голову к левому плечу, улыбнулся шире, продемонстрировав идеальные белые зубы, столь редкие для людей его возраста, и спросил:
— Как поживает ваша матушка, Риа? Она, насколько я помню, зовет вас именно так.
Пораженная его словами, я в то же время не забывала наставления Норта и потому ответила, как полагается:
— Очень приятно слышать, что ваше величество знает о столь малозначительной детали, как имя, которым называла меня матушка. К сожалению, мама умерла, когда мне было восемь лет.