О, мой бомж
Шрифт:
Самым ужасным было то, что сидя за столом, я просто не могла дать ему отпор. Зато он мог делать все, что хочет. С виду он казался нормальным интеллигентным человеком. Кто бы мог подумать, что за маской благовоспитанности скрывается извращенец!
– Я не спала с вашим отцом! – прошипела я.
– Не верю! – он продолжал облапывать меня своими похотливыми руками, расстегнул рубашку, запустил руку в чашу лифчика и ущипнул сосок. – Ты давала восьмидесяти летнему старику. А я тебя оттрахаю так, что ноги вместе свести не сможешь. Приползешь
– Ясно, - пролепетала я.
– Иди, свободна. И побрейся там. Не люблю заросли.
Я кивнула.
Тем же вечером я зашла в отдел кадров и написала заявление на увольнение по собственному желанию. А со следующего дня ушла на больничный.
Глава 26
После прикосновений Павла Ивановича я чувствовала себя испачканной. Будто меня вывалили в грязи, и эта грязь огромными пятнами расползлась по одежде, и все люди ее видят и осуждающе качают головами.
Приехав домой, я первым делом залезла в ванную и долго терла себя мочалкой, пытаясь до последней молекулы оттереть невидимые отпечатки пальцев начальника.
Мама робко постучалась в дверь. Наверное, стояла перед ней минут пять, раздумывая, стоит ли это делать.
– Катя, все в порядке?
Да ни черта не в порядке! Все плохо. Очень плохо!
– Да, мам, все хорошо, - крикнула ей.
– Мы с Данечкой уже поели. Тебе накладывать? У нас на ужин макарошки с сосисками.
Я ничего не ответила.
Через пять минут мама забарабанила в дверь снова, но уже настойчивее.
– Доченька, остынет же. Выходи.
Вздохнув, я вылезла из ванны. Нельзя маму надолго задерживать. Ей еще домой ехать. У нас в последнее время так заведено: пост сдал, пост принял. Стоит мне войти в дом и раздеться, как мама начинается собираться.
И сегодня мама, конечно, сразу же поняла, что что-то случилось. Обычно я не запираюсь в ванной, едва войдя в квартиру. Я раздеваюсь и сразу же тискаю Данечку, по которому успеваю соскучиться за целый день. А сегодня я лишь мельком заглянула в гостиную, убедившись, что Даня полностью поглощен просмотров мультиков. Не стала к нему заходить. Побоялась, что мое гадкое настроение передастся и ему.
Войдя в кухню, наткнулась на обеспокоенный взгляд мамы – и поняла: нет смысла скрывать правду. Иначе мама сама придумает причину, отчего я расстроена. Причем придуманная причина, вероятнее всего, окажется в сотню раз хуже настоящей. Она сама ее сочинит, сама поверит, а потом еще убедит дядю Геру, как все плохо.
– Меня уволили, - со вздохом сообщила ей. Так проще, чем рассказать из-за чего мне пришлось написать заявление на увольнение.
– Но как же так?
Мама резала хлеб и выронила нож от неожиданности.
– Вот так. Я не соответствую требованиям нового руководства.
– Всегда соответствовала – а тут перестала! – она снова взялась
– Не загнулись же за три года, - заметила я.
– Так сначала Иван Никифорович, Царствие небесное, был жив. Так и ты все время помогала, ночь-полночь, сидела на них батрачила, пока Даня спал. А теперь всё! Просрут фирму.
По мнению мамы все на моей, теперь уже бывшей, работе держалось исключительно на мне. И переубеждать ее в этом бесполезно.
– Что теперь делать будешь? На хорошее место тебя с маленьким ребенком не возьмут. Работодатели тоже не дураки.
– Не знаю, поищу что-нибудь попроще.
– А знаешь, не дури. Сиди дома, занимайся Данечкой.
– А кто кормить нас с Даней будет?
– А что не прокормим?
– Дядя Гера этому не обрадуется. Хватит с него того, что он кормит тебя.
– А ты на меня переключайся! – погрозила мне мама. – На мне полностью и дом, и дядя Гера. Работа ну никак в мой график не вписывается.
Я была благодарна маме, что она не упомянула то, что ей теперь приходится каждый день таскаться к нам, чтобы забрать Даню из садика и сидеть с ним до моего прихода.
Как я ни пыталась найти работу, у меня ничего не получалось. Я была готова идти даже кассиром в супермаркет, но меня не устроил график. Теперь оставалось идти в поломойки или к Дане в садик нянечкой. Но зарплата там такая, хоть плачь.
Деньги, которые мне передал сын Ивана Никифоровича, таяли. Просить у мамы, которая сама не зарабатывала, было бы большим свинством. Тем более я не была уверена, что смогу эти деньги вернуть.
Как-то я поделилась с Ковалевой своей проблемой и попросилась к ней в управляющую компанию.
– К себе не возьму, - заявила она, да так грубо, что у меня внутри все оборвалось. – Зарплата – говно. Коллектив – говно! Жильцы – говно! Ты же мне не враг, чтобы я тебе так жизнь портила. Знаешь, я по знакомым своим пошуршу. Может, где-то что-то и выгорит.
Вера Ивановна позвонила мне через несколько дней.
– А я тебе работу нашла! – кричала она в трубку, как все глуховатые люди. – Помощником директора строительной компании!
– Но я ничего не понимаю в этой сфере. Как я буду работать?
– Разберешься, - отмахнулась она. – Ты девочка умная. Зарплата там отличная. И начальство хорошее будет. Сын моей подруги с йоги. Он тебя не обидит.
Глава 27
Она стояла подобно призраку прошлого, вот только она была реальна. В отличие от меня она совершенно не удивилась неожиданной встрече. Смотрела на меня с настороженным любопытством. Либо она прекрасная актриса, либо она меня забыла. И не мудрено, если через нее проходит людей больше, чем через сотрудника в окошке МФЦ. Где уж тут всех упомнить.