О ней и о ней
Шрифт:
Ярким пятном на фуражке красная звезда.
На звезде плуг и молот.
Он кричит в кузов человеку в длинном драповом пальто с каракулевым воротником:
– Сюда что ль?
– Сюда, сюда... В аккурат.
– отвечает
Человек при звезде и маузере осмотрел нищих на паперти и сплюнул:
– Ну, смотри у меня, ежели и здесь нету.
Сцена 5.Церковь. Интерьер. День. Зима.
В толпе
Отец Василий у амвона водит по большой книге пальцем:
– За то, что они пролили кровь святых и пророков, ты дал им пить кровь: они достойны того.
Иванов молча, с грубоватой вежливостью, расталкивает молящихся.
Отец Василий:
– Четвертый ангел вылил чашу на солнце: и было ему дано жечь людей огнем.
Пятый ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно и они кусали языки свои от страдания.
Иванов, не снимая фуражки, протолкавшись, стал сзади Новодомской. Тихо зашептал в ухо вопросительно:
– Елизавета Васильевна?
Новодомская резко обернулась. Хлестанула непонимающими глазами...
Уперлась ими в красную зловещую звезду на фуражке и сникла.
Иванов:
– Разговорчик есть интересный.
Новодомская, возмущенно, но тихо:
– Не в церкви же...
Иванов:
– Время не терпит.
Отец Василий:
– Зверь, которого ты видел, был и нет его, и выйдет из бездны и пойдет на погибель, и удивятся те из живущих на земле, имена которых не внесены в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был и нет его и явиться.
Сцена 6.Улица перед церковью. Натура. День. Зима.
Чекист Иванов вышел из церкви. За ним Новодомская: перекрестилась, обернувшись, на надвратную икону, раздала милостыню нищим на паперти, и сойдя с нее обернулась к Иванову:
– Слушаю вас?
Иванов:
– Вы знакомы с Сергеем Аполинарьевичем Хитрово?
Новодомская радостно:
– Вы от Сережи? Где он? Что с ним?
Иванов:
– От него, голубчика. Вот ордер на ваш арест.
Тут же за спиной у Новодомской выросли два дюжих китайца-конвоира с винтовками. Но зря... Сомлела бабочка от слов роковых.
Новодомская разочарованно обронила полувопрос-полуутверждение:
– Так вы из Чека?
Иванов хмыкнул подленько:
– Нет, барышня, из Святейшего Синода.
И
– Ведите.
Вышли из церковной ограды и посадили помягчевшую Новодомскую в кузов грузовика.
Иванов открыл было дверцу кабины, но махнув рукой, полез со всеми в кузов.
Грузовик, чихнув нефтью, застучал стальными ногами по проулку.
Голос отца Василия за кадром на фоне уезжающего грузовика:
– Потому, что Бог положил на сердце исполнить волю его, исполнить одну волю и отдать царство их зверю, доколе не исполниться воля его.
Сцена 7.Квартира Срубова. Павильон. Утро. Зима.
Рядом спит со счастливым лицом Валентина.
Старые высокие напольные часы с медным маятником бьют, шаркая этим маятником, как калека, припадая на деревянную ногу, одной стучит, другой приволакивает, шаркая.
Срубов с тяжелой головой просыпается и с широко открытыми глазами садиться на кровати.
Срубов встает, потянувшись, поправляет одеяло на кроватке сына, которая стоит рядом. Лицо его проясняется до умильного.
Юрасик спит посмокивая губами.
Срубов, зевая и почесываясь, проходит в угол к громоздкому “мойдодыру” и с наслаждением плещется холодной водой, фыркая...
Сцена 8.Улица перед ГубЧК. Натура. День. Зима.
Грузовик, стуча стальными ногами и фыркая нефтью, тормозит перед воротами ГубЧК.
В сером небе тяжело трепетало ярко красное бархатное полотнище.
В кузове следователь Иванов, арестованная Новодомская и четверо конвоиров.
По лицу и взгляду Иванова видно, что Новодомская ему очень нравится, как женщина.
Новодомская в ладной потертой шубке, высоких галошах на меху. По ее виду можно сделать заключение, что она в полуобмороке, но глаза ее с любопытством стреляют вокруг.
Иванов смотрит...
...на ее красивое лицо...
...с восхищением?
Когда машина остановилась, конвоиры не шелохнулись, ожидая команды. А Иванов медлил расставаться с лицезрением арестованной.
Водитель, наполовину высунувшись из кабины, рявкнул:
– Стоим!
Иванов с сожалением:
– Выводи.
Конвоир, единственный среди них русский, теребит за плечо плохо соображающую Новодомскую:
– Пошли, что ль, бабочка.
Сцена 9.Квартира Срубова. Павильон. День. Зима.
Вся семья в столовой, после завтрака пьет кофе.
Срубов читает письмо.
Юрасик, играя чашкой,
– Пап, а правда, что ты всех врагов победил?