О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только

Деррида Жак

Коротким абзацем открывается четвертая глава. В нем говорится о новом начинании, об очередном шаге, о начале наконец открытого перехода по ту сторону. Он возвещает шаг по ту сторону как то что последует, он побуждает его следовать, заставляет его следовать, но еще не делает его в действительности: «То, что последует теперь, будет спекуляцией, Was nun folgt,ist Spekulation…».

Теперь последует Спекуляция. Понятие выражено в одном слове. Поэтому французский перевод гласит: «чистая спекуляция» («То, что следует дальше, должно считаться чистой спекуляцией»). Просто-напросто спекуляция. И после запятой Фрейд добавляет: «зачастую далеко идущая спекуляция (oft weitausholende Spekulation), которую каждый в зависимости от своей собственной установки может принять или отвергнуть».

Иными словами, «автор» уже откланялся, он больше ни за что не отвечает. Он заранее скрылся, оставив документы в ваших руках. По крайней мере это то, что он утверждает. Он и не пытается убедить вас в своей правдивости. Он не хочет ничего отнять у власти, у своих собственных вкладов, даже у ассоциаций и умопостроений каждого. Ассоциация является свободной, что подходит

также для соглашения между сценой написания и восприятием этого текста с обменами, обязательствами, дарами, со всем тем, к чему такая манера изложения стремится. По крайней мере это то, что он утверждает. Спекулятивные намерения имели бы смысл в том, чего можно добиться при помощи анализа либо на поприще, называемом «литературным»: располагайте этим по вашему усмотрению, или по возможности меня это больше не касается, это не подчиняется никаким законам, особенно научным. Это ваша забота. Но это «меня больше не касается», «это ваша забота» больше чем когда-либо вас обязывает по отношению к данному предмету. Гетерономия почти обнажена в асимметрии выражения «это касается». Предоставленные сами себе, вы больше чем когда-либо оказываетесь причастными к делу психоанализа, автономия — это автономия «движения», предписанного тем, что затрагивает вас и только вас. Вы больше не в состоянии избавиться от неоспоримого наследства. Последняя воля человека (поставившего свою подпись на завещании) больше ничего и ни для кого не значит. Вы поднимаете на щит его имя.

И несете его в составе процессии. На своих плечах, до скончания века вы будете создавать основную теорию его имени.

Тем временем атезис обнаруживается накануне раскрепощения спекуляции. Но и он каким-то образом оказывается «сущностью» науки или литературы. В философии существуют положения, и любой тезис является философским, этого нет ни в науке, ни в литературе. Значит, таким образом мы бы подошли как можно ближе к литературной или научной специфике. Если бы она существовала, я имею в виду специфику.

Ход, однако, любопытен. Он подчиняется законам любопытства. Но мы видим, какой бесконечной хитростью (более хитрой, чем оно само) вооружено это любопытство, когда Фрейд покидает поле боя следующей фразой: «..попытка последовательной разработки идеи из любопытства (aus Neugierde)с целью разобраться, куда она может нас привести». Мы начали разбираться. В силу того, что это нас не касается и в силу своего разумения.

В четвертой главе устанавливаются в некотором роде топологические понятия. Такая установка необходима, как если бы речь шла об изучении карты, совокупности мест (здесь психический аппарат), устанавливающих границы, и даже о поле битвы, это можно было бы легко назвать фронтом, линией основного фронта, одновременно в стратегически военном и физиологическом или физиономическом смысле: фронт/лоб над глазами (всегда возвращающаяся или не возвращающаяся катушка). Речь идет о фронте, на котором ПУ может оказаться, по словам Фрейда, выведенным из строя (ausser Kraft). Именно там его власть, его преобладание, его господство могут потерпеть поражение. Поражение, которое, наконец, не было бы только отклонением, обходным путем или шагом в сторону для того, чтобы перегруппировать свои силы и снова оказаться в среде своих, своих ответвлений, отпрысков, представителей, посыльных, почтальонов, послов и наместников.

Почему я назвал фронтом именно это место поражения властелина?

Как и прежде, выделим сначала риторические и показательные жилки этой первой части, разведаем места того, что также по-своему является рекогносцировкой мест. В очередной раз, следуя аналогичному подходу, описание этой топики не придет к своему завершению, а именно к границе, демаркационной линии, пределу ПУ. Дело за одним шагом. Через семь страниц после начала главы — предварительный итог: «У меня создается впечатление, что последние размышления позволяют нам лучше понять господство ПУ; но мы все же не нашли объяснение тех случаев, которые ему противоречат. Gehen mir darum einen Schritt weiter,Сделаем поэтому еще один шаг».

В чем проявляется недостаточность такого топологического описания, необходимое для понимания ПУ, чтобы сделать наглядным его поражение? Я напомню несколько хорошо известных моментов. В метапсихологической терминологии сознание является системой, получающей восприятие извне, а также ощущения удовольствия или неудовольствия из внутреннего мира. Эта система (Восприятие — Сознание) имеет «пространственное положение» (räumische Stellung) и границы. Она сама является границей или системой границ, пограничным пунктом между внешним и внутренним. Однако это не сообщает нам ничего нового, заявляет Фрейд, и приступает к локализации анатомии мозга (мы находимся недалеко от фронта/лба), согласно которой «местоположение» (Sitz) сознания отводится мозговой коре — внешнему, облекающему слою центрального органа.

Что отличает эту систему от других? Соотношение с устойчивыми следами (Dauerspuren) и с остатками воспоминаний (Erinnerungsreste)? В любых системах самые интенсивные и самые устойчивые из этих следов или остатков возникают из процессов, которые никогда не доходили до сознания. Система Восприятие — Сознание не должна заключать в себе устойчивых следов, которые очень скоро ограничили бы ее способность к восприятию новых раздражений. А раз так, то необходимо, чтобы процессы возбуждения не оставляли там никаких следов. В противном случае следы должны запечатлеваться в другом месте, в другой системе. Схема этого описания дает направление всей проблематике «Магического блока». ^[41] Сознание должно зарождаться там, где обрывается «след воспоминания», если быть более точным, на месте (an Stelle) «следа воспоминания». В отличие от всех других систем, система Восприятие — Сознание никогда не претерпевает длительных изменений в результате воспринимаемых раздражений

вследствие своей ориентированности на внешний мир. И если исходить из гипотезы, выдвинутой двадцатью годами ранее в Esquisse«, которая гласит, что устойчивые следы предполагают прокладывание пути (Bahnung) и преодоление сопротивления, то необходимо сделать вывод, что нет и в помине никаких следов, так как нет никакого сопротивления. Здесь приводится ссылка на Брейера, который проводит различие между связанной (gebundene) энергией и энергией высвобождения. В системе Восприятие — Сознание нет ни следов, ни сопротивления, но есть свободная, без препятствий и связей, циркуляция энергии.

41

Фрейд и сцена написания, в Написание и различие.

Однако Фрейд резко прерывает эту аргументацию. При данном состоянии «спекуляции», говорит он, еще раз употребляя это слово, лучше высказываться об этом предмете по возможности неопределенно, хотя мы все же известным образом связали возникновение сознания с местоположением в системе Восприятие — Сознание и особенностями процессов раздражения.

Начиная с этого места, в том же топологическом описании, составляющем первую часть главы, речь Фрейда становится все туманнее и эллиптичнее. И он признает это: «Я сознаю, что такие утверждения могут представляться туманными, но пока должен придерживаться этих показаний». Такая невнятность не чужда метафоре с «пузырем». К метафоричности этих высказываний мы еще вернемся. «Пузырь» (более подходящий вариант, чем «шар», во французском переводе слова Bläschen), либо протоплазменный волдырь со своим корковым слоем, должен оберегать себя от раздражений, исходящих от окружающего мира в целях ослабления, сортировки, фильтрации поступившей информации, ограничения выделяемых при этом квантов энергии. «Органы чувств», которые можно сравнить с выдвижными антеннами, оповещают организм о внешней энергии, отбирая только ее ограниченное количество, небольшие порции ^[42] . Защищенный от внешней агрессии пузырь уязвим на другой линии фронта, или, скорее, на его другом краю; пузырь остается беззащитным от раздражений, идущих изнутри, например, восприятия удовольствия или неудовольствия. В любом случае последние берут верх над раздражениями, поступаемыми извне. Из этого следует, что поведение организма ориентируется таким образом, чтобы поставить заслон внутренним раздражениям, которые могли бы увеличить неудовольствие, главного врага, перед которым мы наиболее уязвимы.

42

По этому поводу, как и по критике трансцендентальной эстетики Канта, который в этом вопросе считал, что абстрактное представление времени связано с системой Восприятие — Сознание, тогда как подсознательные психические процессы были бы «вне времени» («zeitlos», говорит Фрейд в кавычках), я должен сослаться еще раз на «Магический блок» и на Фрейд и сцена написания.

Из этой топики «пузыря» (эту метафору можно перенести на какую угодно общность, на любой организм, любую организацию, например — но какой пример — собрание сочинений Фрейда или организация аналитического «движения», традиционно оберегая от передачи свой защитный пузырь, этакую емкость в системе, отбирающей информацию, исходящую извне, охраняющую от внутренних угроз, и которую путем трансфера можно было бы передать от одного наследника к другому под видом некоего секрета) Фрейд снова утверждает, что она полностью подчинена ПУ. Он видит в этом даже объяснение патологическим «проекциям», суть которого якобы в том, чтобы им противопоставить более эффективную защиту, рассматривая раздражения внутреннего происхождения в качестве посланий или гонцов, пришедших извне. Это также применимо и распространяется на «пузырь» любой общности и любой организации.

Господство ПУ по-прежнему вне сомнений. ПУ остается автором всего, что вроде бы от него ускользает или же противоречит ему. Как автор и как авторитарность он только возвеличивается в результате всех шумных кампаний несогласия, которые, как полагают, ополчаются против него. Вся эта топология и задумана для того, чтобы он мог господствовать на территории системы Восприятие — Сознание. Конец первого акта: нужен еще один шаг.

Топология пузыря позволила по крайней мере определить понятие травмы. Травма возникает в том случае, когда на границе, в приграничном пункте защитный барьер не выдерживает натиска внешних раздражений. Итак, вся защитная организация разрушена, вся его энергетическая экономия обращена в бегство. Великая угроза возврата реализуется. ПУ выведен из строя (ausser Kraft gesetzt). Он больше не руководит операциями, он теряет свое господство перед угрозой наводнения, затопления (Überschwemmung, образ внезапно возникшего потока, как при прорыве плотины): массой раздражений в одно мгновенье захлестывающих психический аппарат. Ему, охваченному паникой, по всей видимости, уже не до удовольствия. Он озабочен лишь тем, как увязать (binden) эту массу раздражений и «овладеть» (bewaltigen) ими. На захваченной территории психический аппарат приступает к так называемому «противонакоплению», к противозарядке (Gegenbesetzung), но производит это ценой психического истощения прочих областей. Фрейд помещает слово «Gegenbesetzung» в кавычки. Идет ли речь о «метафоре», о военно-стратегическом обороте? Обнажая один фронт, спешно бросают подкрепления на другой, прорванный в непредсказуемом месте и в неведомо какое время, ради того только, чтобы направить. Разве что в вооруженных силах употребляют обоснованную лексику: я хочу сказать, вытекающую из общей необходимости того, что психоанализ якобы является наукой, или, по крайней мере, что теория зарядки, противозарядки, со всей своей системой носит всеобщий характер.