О положении в биологической науке

Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук

Руководящие идеи для разработки такого важного вопроса биологической науки, как причины изменчивости организмов, Т.Д. Лысенко искал и находил у классиков марксизма-ленинизма. В одном из своих докладов он говорил, что в трудах наших учителей марксизма-ленинизма можно почерпнуть не только общие руководящие идеи для изучения изменчивости наследственности, но и прямые, конкретные указания, откуда берутся изменения, какими путями они возникают в организмах.

Своим оппонентам Т.Д. Лысенко отвечал не ссылкой на общие руководящие идеи и не цитатами. Он отвечал успехами своих исследовательских работ, своими экспериментами, понятными, доходчивыми по обстановке их выполнения, глубокими по своей теоретической постановке. Для Т.Д. Лысенко центр дискуссии

был не в конференц-залах, а на массивах совхозов и колхозов, в теплицах, на опытных полях. Научность своего мышления в области биологии он доказывал прибавками урожая самоопылителей после их внутрисортового скрещивания, прибавками урожая перекрестноопыляющихся растений от их свободного переопыления, ростом урожаев картофеля на юге, улучшением его породных качеств под воздействием летних посадок, получением высоких урожаев проса, десятками фактов создания вегетативных гибридов, направленным превращением любой озимой формы в наследственно яровую и обратно – яровой в озимую.

Годы дискуссии для Т.Д. Лысенко были полны большой исследовательской работы над узловыми вопросами генетики. Но одновременно, в те же самые годы, руководствуясь разрабатываемыми теориями, он продолжал решать большие хозяйственные вопросы. Разработка хозяйственных вопросов у него не шла параллельно с теоретическими работами: она переплеталась с последними, исходила из них.

Не так повели себя морганисты. Они не подумали о том, чтобы экспериментально изучить лысенковские положения. Наоборот, они мобилизовали все генетические гипотезы, подобрали все неверно понятые старые факты и всем этим недостаточно современным арсеналом обрушились на позиции Т.Д. Лысенко. Все новым и новым проверенным фактам, выдвигавшимся Т.Д. Лысенко, морганисты-менделисты неизменно противопоставляли все те же гипотезы и кое-какие факты.

Видимо, с целью «сохранения» своего «стиля» профессор А.Р. Жебрак вчера с этой трибуны показывал снопики, которые мы видим примерно уже в течение трех лет.

Голоса с мест. Больше.

В.Н. Столетов. Это снопики урожая 1945 г. Неужели у экспериментатора с тех пор не выросло ничего нового? Кажется, нет.

Во всей дискуссии нашим доморощенным менделистам-морганистам было мало дела до того, что страна ждет от них действительного вклада в биологическую науку. Менделисты-морганисты начали выступать против академика Лысенко исключительно ради защиты идеологии вейсманизма.

В ходе дискуссии академик Лысенко и его последователи разгромили теоретические основы вейсманизма в нашей биологии. все мыслящие люди убедились, что вейсманизм чужд нашему мировоззрению, а в практическом отношении каши вейсманисты, как король из известной сказки, – голы.

Пути мичуринцев и морганистов разошлись в диаметрально противоположных направлениях.

Если бы положение в биологии было таково, что расхождения между биологами касались тех или иных частных вопросов науки, так вопрос решался бы весьма просто. Можно было бы собрать профессора А.Р. Жебрака, академика И.И. Шмальгаузена, профессора Н.П. Дубинина и других морганистов-менделистов вместе и прокатить их по нашим исследовательским институтам, где работают мичуринцы, по нашим селекционным станциям и на многочисленных экспериментах продемонстрировать им научную правду и силу мичуринского учения. Им можно было бы показать настоящие вегетативные гибриды, которые помогают правильно, по-мичурински, понимать сущность наследственности и ее изменчивости. Ныне можно уже показать, что нет ни одной прививки, если она, конечно, сделана правильно, которая не давала бы изменений. Можно было бы показать многие десятки яровых форм, полученных из озимых, и озимых, полученных из яровых.

По пути от одного института к другому можно было бы заехать на некоторые опытные участки юга Украины и посмотреть на результаты испытания сортов, полученных путем направленной изменчивости. Эти новые сорта по своим качествам

выше старых сортов. Далее, на экспериментах мичуринцев можно было бы убедиться, как половые гибриды расщепляются не по Менделю. Ныне неприменимость законов Менделя можно уже показывать и на дрозофиле.

На экспериментах теперь демонстрируется одно из принципиальных положений мичуринской генетики – генетическая разнокачественность клеток и тканей растений. Можно показать и эксперименты по наследованию приобретенных признаков (в том числе и на дрозофиле). Есть у мичуринцев эксперименты, убедительно показывающие, что гибридизация не комбинаторика постоянных генов, как это думают менделисты-морганисты, а средство получения «расшатанных» организмов, из которых путем воспитания можно создавать новые формы растений, обладающие свойствами, не имевшимися ни у одного из родителей.

Мичуринцы располагают обширными экспериментальными материалами, разоблачающими антинаучность хромосомной теории наследственности. Но наши морганисты не желают правильно понять, научно анализировать добытые мичуринцами факты. Они часто заявляют: убедите нас, что хромосомная теория неверна, тогда мы согласимся с вами, мичуринцами. А сами при этом не желают убеждаться, не желают пересмотреть основы своих теоретических антинаучных позиций, опирающихся на вейсманизм. При таких условиях трудно, невозможно убеждать.

Часто морганисты-менделисты приводят тетраплоидный кок-сагыз как доказательство практических достижений, полученных на основе хромосомной теории. Нам же представляется, что этот факт не имеет отношения к хромосомной теории. Тетраплоидный кок-сагыз получен путем воздействия на организм внешними факторами, а «душа» хромосомной теории заключается как раз в том, что развитие организмов и их изменчивость предопределяются непознаваемыми силами, скрытыми в хромосомах. План архитектора и силы, осуществляющие этот план, пишет Шредингер (книга которого раскритикована в докладе Президента как идеалистическая), скрыты в хромосомах.

Между тем, вопреки собственной теории, наши морганисты часто вспоминают тетраплоидный кок-сагыз.

Почему они так делают? Здесь мы. должны оговорить, что академик Т.Д. Лысенко не относится к числу людей, которые отбрасывают практически полезное. Наоборот, он всегда приветствует все полезное для нашего дела. И тетраплоидный кок-сагыз он изучил куда лучше, чем изучили его морганисты. Морганистам этот кок-сагыз больше нужен для того, чтобы легче было отстаивать свои антинаучные позиции в биологии. Они шумят о нем с единственной целью – с целью узаконения в нашей биологии идей менделизма-морганизма.

Один известный морганист (М.С. Навашин), имеющий наиболее близкое отношение к истории с тетраплоидный кок-сагызом, как-то невольно признался, что вопрос о нем рассматривался не потому, что были некоторые данные о практической ценности этого сорта, – в нашей стране имеется много разных ценных культур, – а названный вопрос раздувался потому, что «достижения» менделизма-морганизма не получали поддержки, что менделизму-морганизму противодействовали мичуринцы.

Тетраплоидный кок-сагызом менделисты-морганисты старались прикрыть реакционную сущность бесплодного менделизма-морганизма.

Советского ученого, получившего новую форму того или иного культурного растения, обычно одолевает одна навязчивая забота: поскорее размножить полученную форму, как можно лучше ее испытать, изучить, а затем, – если она окажется хорошей, полезной. – передать ее в массовое производство.

Не так поступают менделисты-морганисты. Если они то и дело заводят речь о тетраплоидном кок-сагызе и добиваются в связи с ним тех или иных мер, так только не практических мер для лучшего его изучения и размножения (в этом отношении все условия налицо. Сам Навашин признает, что здесь не требуется вмешательства высоко поставленных органов). Менделистов-морганистов интересовали не практические меры, а узаконение в нашей биологии, в противовес мичуринскому учению, второго направления, реакционного менделизма-морганизма.