О православной вере. Огласительные беседы
Шрифт:
Беседа вторая
О человеке
К кому обращено стихотворение архиепископа Иоанна о чудесной Земле? Вопрос не праздный, здесь есть над чем задуматься. Очевидно, стихи эти адресованы человеку. Кто иной способен полюбоваться красотой родной планеты и осмыслить не какую-либо частную историю, например, воздухоплавания или кавалерийского мундира, но дать нравственную оценку всеобщей истории человечества? Эта история
Не случайно мы вспомнили Достоевского. В молодости, вступая на поприще писательского труда, он попытался в письме к брату сформулировать главную задачу своих исканий в искусстве и в жизни: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать; и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время. Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».
Самого себя человек ощущает постоянно, и поэтому многое из того, что происходит с его родными и соседями, с персонажами книг и героями кинофильмов, ему вроде бы понятно: то же самое случалось и с ним. Но часто нам только кажется, что себя или своих близких мы знаем неплохо. Обстоятельства внезапно меняются, и слывший героем оказывается трусом, а якобы жестокий – милостивым; жизнь проходит, и тот, кто не сходил с телеэкранов, отдыхал на лучших курортах и летал только на личном самолете, через месяц забыт, а честь и слава все-таки догоняют скромного, и все с благодарностью признают, что его труды неоценимо обогатили человеческий опыт. Суждения наши иногда поспешны и неглубоки.
Величайшие умы в истории человечества справедливо полагали, что труднейшей из наук является самопознание. «Познай самого себя» – это дельфийское изречение всегда актуально. Комментируя его, знаменитый древнегреческий философ Сократ говорил, что в душевной работе самопознания итога быть не может – совершенству нет предела, – но важен процесс роста.
Чтобы начать понимать, необходимо в незнакомом найти черты знакомого, что-то с чем-то сравнить. А человека на земле до конца уравнять ни с чем и ни с кем нельзя. Взывая к Богу, псалмопевец
В этой картине человек сопоставлен с ангелами и поставлен над видимым миром. Он поставлен над ним как его заслуженный и славный хозяин; он находится между землей и небом, вернее, соединяет в себе небо и землю, дух и материю.
В оде «Бог» Гавриила Державина есть монументальные строки, словно высеченные из камня:
Я связь миров, повсюду сущих,Я крайня степень вещества;Я средоточие живущих,Черта начальна Божества;Я телом в прахе истлеваю,Умом громам повелеваю,Я царь – я раб – я червь – я Бог!Но, будучи я столь чудесен,Отколе происшел? – безвестен;А сам собой я быть не мог.И радостным выводом звучит:
Твое созданье я, Создатель!Твоей премудрости я тварь…Ликует Державин, и вообще христианам радостно сознавать, что происхождение их – самое благородное из всех возможных и мыслимых. Первым и главным своим Отцом они смеют называть Бога. Но восторг поэта – его вывод о происхождении человека от Бога – разделяют далеко не все. В современных школах до сих пор всерьез преподается гипотеза о принципиальном родстве всех форм жизни: низшие формы от высших отличаются степенью организации; немного похоже на волшебную сказку – тянулись-тянулись цветочки к солнцу, одному удалось оторваться от стебелька, и он запорхал бабочкой – скачок эволюции; мартышка влюбилась в естествоиспытателя и по необходимости преобразилась в милую девушку. Все доступно линейному уму материалистов: чтобы моллюск стал Шекспиром или Эйнштейном, нужно всего лишь время.
Конец ознакомительного фрагмента.