О проблемах языка и мышления
Шрифт:
…стиль, загроможденный прилагательными, метафорами и антитезами, противоречил духу языка XVIII в. …
(Там же, 253.)
Новый литературный язык с его недостатками и достоинствами… окончательно сложился еще до того, как пробил последний час XVIII века.
Он только ждал талантливых художников, которые могли бы придать ему стройность и гибкость, довести его до совершенства, и воспользовался им для создания шедевров.
(Там же, 251.)
Смута
Язык, возобладавший в период от 1789 до 1794 гг., не был новшеством; перелистывая сочинения старых авторов и книги писателей, которых современники называли распутниками и навозными поэтами, находим у них все слова, введенные впоследствии за исключением очень немногих, созданных по специальным поводам. У ряда авторов мы встречаем то же злоупотребление образностью речи и ту же напыщенность, которые и в наши дни украшают писания романистов, именующих себя антиромантиками.
Роль революции свелась в конце концов к тому, что она низвела с престола аристократический язык и доставила торжество языку буржуазии, уже употреблявшемуся в литературе. Этот поворот начал обозначаться еще до 89 года; революция же осуществила его с бурной стремительностью.
Аристократический или классический язык, и романтический или буржуазный язык, бывшие в течение четырех веков литературными наречиями Франции, извлечены из народного языка, этого общего великого фонда, из которого писатели всех эпох черпают слова, обороты и выражения.
Монархическая централизация, начавшаяся в XIV в., доставила преобладание диалекту Иль де Франса и ставшего столицей Парижа над наречиями других провинций, достигшими литературной оформленности ко времени образования крупных феодальных владений; собравшаяся вокруг короля аристократия, могла тогда создать свой классический язык, очищенный от всего простонародного, и навязать его писателям, сочинявшим прозу и стихи для ее развлечения. В замечательном предисловии к своему «Словарю», часто цитируемом без указания источника, Литтре задается вопросом, почему «XVIII век счел призванным окарнать столь богатый и гибкий язык [XVI века], переделывать такое превосходное орудие». Трудолюбивый лексикограф, отмечающий параллельное развитие языка и аристократической централизации, не заметал, что придворная и салонная жизнь требовала менее богатого, но более утонченного языка, чем жизнь грубых вояк XV и XVI вв.
Буржуазия, со времени открытия Америки, быстро накоплявшая богатства и пока скрытое могущество, также заимствовала из простонародной речи свой романтический язык, впрочем, черпая из нее более щедрою рукой. И, придя к власти в 1789 г., она утвердила его как официальный язык Франции; писатели, искавшие славы и денег, должны были принять его волей-неволей. Классический язык пал вместе с феодальной монархией; романтический язык, родившийся на парламентской трибуне, будет существовать до тех пор, пока будет существовать парламентский образ правления.
(Там же, 255 – 256.)
Греческий
(Матриархат, 39. – «Очерки по истории культуры». Изд. «Московский Рабочий», 1926.)
…сходства… свадебных песен и обычаев у самых различных народов могут быть приняты за доказательство того, что все эти народы прошли через одинаковые ступени развития.
…Устная литература обладает исторической ценностью большей, чем любое произведение отдельного индивида.
(Свадебные песни и обычаи, 54.)
Они [«историки официальной школы»] признают только тексты, которые они изучают, как таковые, и только ради них самих; они отрицают или игнорируют факты, которые не занесены в письмена и документы.
(Происхождение собственности в Греции, 90. – «Очерки по истории культуры». Изд. «Московский Рабочий», 1926.)
Возможно, что у homo alalus [бессловесные люди]… существовали нравы, аналогичные нравам горилл, живущих небольшими патриархальными группами.
(Миф о Прометее, 119. – Там же.)
Мифы сложились в те времена, когда устная передача преданий была единственным способом сохранить память о событиях. Мифы являются, так сказать, сокровищами, хранящими воспоминания о прошлом, которое в противном случае было бы навсегда предано забвению.
(Миф о Прометее, 122. – Там же.)
Для объяснения явлений сна дикарь не нашел ничего более простого и более остроумного, как удвоить человека, дать ему двойника.
(Там же, 131.)
Первое поколение людей золотого века было «поколением людей с членораздельной речью».
(Там же, 133.)
Человек, усвоив речь и перестав пользоваться передними конечностями для ходьбы, – отделился от человекоподобной обезьяны. Впрочем, речь тесно связана с вертикальным положением тела; действительно, только передвижение на нижних конечностях позволяет человеку свободно и легко пользоваться грудной клеткой, чтобы издавать звуки и управлять дыханием. Птицы поют потому, что имеют свободную грудную клетку; возможно, что человеческая речь, как и думает Дарвин, началась с пения.
(Там же, 133, прим. 6.)
Именно там [«в приморских и торговых городах Ионии и Великой Греции»] лирическая поэзия – поэзия индивидуалистическая по преимуществу – заменила собой эпическую поэзию времен патриархата, поэзию устарелую, пришедшую в упадок, именно там родились философия, науки и искусства, дошедшие до такого дивного полета в Афинах Перикла.
(Миф о Пандоре, 143. – Там же.)
Человеческий мозг изменяется в различные исторические эпохи. Миф, над которым мы смеемся, как над нелепостью, создавшим его и верившим в него первобытным людям казался, напротив, понятным и естественным.