О проблемах языка и мышления
Шрифт:
(Там же, 348 // 3, 360.)
Человек есть непосредственный предмет естествознания, ибо непосредственной чувственной природой для человека является непосредственно человеческая чувственность (или – чт'o то же самое – другой, чувственно данный для него человек, ибо его собственная чувственность существует для него, как человеческая чувственность, лишь через другого человека). Но природа есть непосредственный предмет науки о человеке; первый предмет человека – человек – есть природа; подобно тому, как чувственность и особенно чувственные
(К. Маркс. Подготовительные работы для «Святого семейства». – Архив, III, 257 – 258. 1927 г.)
Общественная деятельность и общественный дух проявляются не только в форме непосредственно коллективной деятельности и непосредственно коллективного духа, хотя коллективная деятельность и коллективный дух, т.е. деятельность и дух, обнаруживающиеся и утверждающие себя непосредственно в действительном общении с другими людьми, окажутся повсюду там, где вышеуказанное непосредственное выражение общественности обосновано в сущности [деятельности] ее содержания и соответствует его природе.
Но даже и тогда, когда я занимаюсь научной и т.д. деятельностью, – деятельностью, которую я могу выполнить сам, без непосредственного общения с другими, – я все же действую общественным образом, ибо действую как человек. Мне не только дан, в качестве общественного продукта, материал для моей деятельности – в том числе и сам язык, при помощи которого проявляется деятельность мыслителя, – но и мое собственное бытие есть общественная деятельность; поэтому то, что я делаю из себя, я делаю из себя для общества, сознавая себя как общественное существо.
(К. Маркс. Подготовительные работы для «Святого семейства» – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., III, 624. 1929 г.)
«Как много толковали о лживости чувств, как мало о лживости языка, от которого ведь неотделимо мышление. Но как, в конце концов, груб обман чувств, как изыскан обман языка! Как долго водила меня за нос всеобщность разума, всеобщность фихтевского и гегелевского Я, пока, наконец, с помощью моих пяти органов чувств я не понял во спасение своей души, что все затруднения и тайны логоса, в смысле разума, находят разрешение в значении слова! Вот почему слова Гайма: „критика разума должна превратиться в критику языка“ в теоретическом отношении кажутся мне столь близкими. – Что же касается противоречия между мной, как воспринимающим и личным существом, и мной, как существом мыслящим, то оно сводится по смыслу этого примечания к цитированной диссертации (самого Фейербаха) к резкому противоречию: в сущности я являюсь единичным, в мышлении – всеобщим. Однако в ощущении я не менее всеобщ, чем в мышлении единичен. Согласованность в мышлении зиждется только на согласованности в ощущении». (274).
(Цитата выписана В.И. Лениным из Л. Фейербаха. – Ленинск. сборн., XII, 145 // 29, 75 – 76.)
Связь мышления с языком (китайский язык между прочим и его неразвитость: [XXVIII]), образование существительных и глаголов [XXVIII]. В немецком языке иногда слова имеют «противоположное значение» [XXVIII] (не только «различные», но и противоположные) – «радость для мысли…» {история мысли – история языка?}
(В.И. Ленин. –
В чем же в таком случае заключается различие между рассудком и чувством или способностью к ощущениям? {хорошо сказано!} Чувственное восприятие дает предмет, рассудок – название для него. В рассудке нет того, чего бы не было в чувственном восприятии, {NB} но то, что в чувственном восприятии находится фактически, то в рассудке находится лишь номинально, по названию. Рассудок есть высшее существо, правитель мира; но лишь по названию, а не в действительности. {хорошо сказано!} Что же такое название? Служащий для различения знак, какой-нибудь бросающийся в глаза признак, который я делаю представителем предмета, характеризующим предмет, чтобы припомнить его в его целостности (195).
(В.И. Ленин. – Ленинск. сборн., XII, 141 // 29, 74.)
По поводу софизмов «куча» и «лысый» Гегель повторяет переход количества в качестве и обратно: диалектика (стр. 139 – 140); {почему нельзя назвать отдельного? один из предметов данного рода (столов), именно отличается от остальных тем-то}
143 – 144. Подробно о том, что «язык выражает в сущности лишь всеобщее; но то, что думают, есть особенное, отдельное. Поэтому нельзя выразить на языке то, что думают». {NB В языке есть только общее} («Это»? Самое общее слово).
(Там же, 223 // 29, 249.)
стр. 481 – о значении слов по Эпикуру: «Каждый предмет получает благодаря впервые ему присвоенному названию свою очевидность, энергию, отчетливость». (Эпикур: Диоген Лаэрций X, § 33). И Гегель: «Название есть нечто всеобщее, принадлежит мышлению, делает многообразное простым» (481).
(Там же, 251 // 29, 264.)
Логика похожа на грамматику тем, что для начинающего это – одно, для знающего язык (и языки) и дух языка, – другое. «Она есть нечто иное для того, кто только приступает к ней и вообще к наукам, и нечто иное для того, кто возвращается к ней от них». {тонко и глубоко}
(В.И. Ленин. – Ленинск. сборн., IX, 51. Выписка из Гегеля с пометкой В.И. Ленина на полях рукописи // 29, 90.)
Еще добавить о Горгии:
Излагая его взгляд, что нельзя передать, сообщить сущее:
«Речь, посредством которой должно быть сообщено о том, что есть, не является тем, что есть, – то, что сообщается, это не самый предмет, а только речь» (Секст Эмпирик. «Против математиков». VII, § 83 – 84), стр. 41 – Гегель пишет: «Сущее постигается также не как сущее, а его постижение есть превращение его во всеобщее» (42). {ср. Фейербах}
…Это единичное совершенно не может быть высказано (42) …всякое слово (речь) уже обобщает ср. Фейербах {чувства показывают реальность, мысль и слово – общее}
(В.И. Ленин. – Ленинск. сборн., XIII, 217 и 219 // 29, 246.)
2. Общественное сознание и общественное бытие