О прожитом с иронией. Часть третья
Шрифт:
Но почему он не знал о её существовании? Ответы были, и вроде они на поверхности: в три годика мог и не знать о бабушке, когда было шестнадцать, она здесь, вероятно, не жила, потому не видел и не знал о ней.
Но так ли это?
За столом разговор был абсолютно нейтральным. Сергей помалкивал, о себе что-то плёл, особо не задумываясь. Антонина Митрофановна также оказалась не очень разговорчивой. Выручала собеседников девушка, которая пришла вслед за Корнем. Она оказалась не только привлекательной, но и умницей, знала, о чём говорить
Серёге Алёна понравилась.
Корень долго гостевать не намеревался, то и дело поглядывая на часы, всем своим видом показывал, что дел по горло, и когда девушка, она медичкой была, сделав Митрофановне укол, собралась уходить, напросился проводить. При этом не забыл спросить разрешения вновь побывать в этом доме.
Антонина Митрофановна видела, спешат люди, и не возражала.
5
В девять утра Крот звонил бугру. Тот, ни о чём подельника не расспрашивая, велел пленника не трогать, мол, приеду сам допрошу.
Сам так сам. Баба с возу…
Крот повесил трубку телефона, не спеша двинулся на хазу [6] . По пути зашёл в магазин, затарился куревом, жрачкой и спиртным.
Приехал босс лишь к вечеру. Крот был пьян, Хром тоже навеселе, однако, поскольку телом крепче кореша, держался, но по разговору стало понятно – выпил немало.
Ток самыми гнусными словами обложил подельников, однако матерная песнь не помогла: Крот мало что понимал, был почти в отключке и, глупо улыбаясь, пялился на бугра, Хром хлопал глазами, но что-то ещё соображал.
6
Воровской жаргон. Злачное место, жилище, притон.
Бугор брезгливо отвернулся от бандюг.
– Хром, сунь этого сучка в холодную воду, может, в себя придёт.
Пока Хром занимался Кротом, Ток вышел во двор, кликнул водителя. Как всегда, за рулём был Фреза. Вдвоём они подняли из подпола Грача. Тот едва стоял на ногах. Сгорбленный, лицо в крови, одежда порвана, руки связаны, к тому же без обуви. Этот человек на Серёгу Корня явно не был похож.
Ток вышел из себя:
– Да что вы с ним делали? Кто этот человек? Я спрашиваю, кто это?
И вновь мат-перемат. Кричи не кричи, оппонировать некому: Крот после водных процедур, мокрый, как мышь под метлой, без чувств валялся на диване, Хром ухмыляясь пялился в пол, и лишь Фреза, боязливо поглядывая на главаря, кивал в такт ругани.
Наконец Ток успокоился. Кивнул в сторону Николая:
– Фреза, займись этим, приведи в порядок, хочу в лицо глянуть. В лицо! Ясно? Не в грязное месиво…
Грача увели в туалетную комнату.
Ток подсел к столу, взял стакан, протёр полотенцем, что висело на спинке стула. Пошарил вокруг глазами, взял початую бутылку, плеснул водки. Выпил, занюхал краюхой
Спустя минут сорок Фреза привёл пленника. Ток кивнул на стул:
– Садись.
Грач грузно осел. На лице гримаса боли, было видно, бандиты потрудились над пленником знатно.
– Ты кто? Звать тебя как?
Николай поднял правую руку к лицу, слегка пошевелил ею челюсть, прищурился от боли и, чуть шепелявя, ответил:
– Грач, Николай Грач.
Ток подошёл к нему и, пытаясь рассмотреть лицо, взял за подбородок, чуть приподнял. Несомненно, лицо ему было знакомо, и голос неуловимо напоминал голос Корня.
– А не Коренев ли ты, дружок, Серёга Коренев, по кликухе Корень, а? Вижу… Корень… Ты что это от меня свинтил. Думал, не найду? Свинтил, ладно, твой выбор. А деньги, почему у общества деньги увёл?
Пододвинув стул к Грачу, присел рядом. Вновь пристально посмотрел на пленника. Если прямо в лицо смотреть, этот человек не похож на Корня. Глаза, что ли, не того оттенка… Чёрт его знает, эти холуи так мужика отделали, мать родная не узнает.
Сзади табачищем задышал Фреза.
– Ток, а Ток, а ведь есть отличие Корня от другого человека.
Бугор повернулся к Фрезе:
– Что за отличие? Яйца одного не хватает?
Фреза фыркнул:
– Почти угадал. Пусть он на левой руке пальцы растопырит.
Бандиты одновременно посмотрели на Грача. Стоящий позади Николая заметно протрезвевший Хром схватил левую руку пленника, насильно распрямил сжатые в кулак пальцы. Фреза довольно заржал:
– Ну, что я говорил? Говорил?
Ток непонимающе пожал плечами:
– Что ты говорил?
Фреза потянул руку Грача на себя:
– А вот смотри. Ты на пальцы смотри. У Корня два пальца, безымянный и мизинец, отрублены. Неужто никогда внимания не обращал? А у этого хмыря все пальчики на месте, да ещё чистенькие. Интеллигенция, видать.
Николай посмотрел на свою руку. Чистенькими пальцы были, пока эти бандюги руки не начали выворачивать. Чуть покосился в сторону главаря. Разговор начинал принимать неожиданный оборот. Хорошо ли, плохо, непонятно.
Ток был сбит с толку. Он вспомнил, действительно, двух пальцев на руке Корня не было, и именно на левой руке. Эту беспалую руку он не раз видел при игре в карты.
Промашка?
Явно…
Вновь присел на диван.
– Фреза, отведи-ка его в баню, дайте чего пожевать да перевяжите. Побудь с ним, я потом кликну.
Через два часа Грача привели к бугру. Лицо главаря от выпитого раскраснелось и источало само радушие.
Николай ухмыльнулся, уж не прощения ли просить будут.
Ток понял ухмылку.
– Не дождёшься… Ошибка, брат. Да. От ошибки никто не застрахован. Ты лучше скажи, брательник у тебя есть? Может, близнец. Уж больно твой фейс напоминает мне, да и не только мне, всем нам, кореша, что обнёс честную компанию. Законное наше бабло унёс. А?