О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны
Шрифт:
И далее: либо мироеды-жиды разного социального происхождения угнетают недовольных мироедством; либо мироеды обращают гнев недовольных мироедством на "жидов", то есть на евреев, что есть раздувание "зоологического антисемитизма". Последняя фраза есть пример того, как смысловая нагрузка одних и тех же слов утрачивает определенность, что позволяет отождествить различные понятия, после чего открывается возможность манипулировать как пешками или стадом теми, кто этого не заметит.
Во— первых, семитами большинство наших евреев не являются, хотя бы потому, что после подавления Римом восстания в Иудее все захваченные в плен были обращены в рабство. Часть
Во— вторых, в первой половине приведенной в качестве примера недопустимого словоупотребления фразы, во всех понятиях соблюдено единство языковых форм и их смыслового содержания: "мироед" равно "жид"; во второй половине фразы "мироед" уже не "жид"; но "жид" уже "еврей" и "семит", а "недовольный мироедством" стал "антисемитом" безо всяких к тому причин, кроме его собственной, возможно врожденной, "ксенофобии" [276].
А что витало в имперском духе в качестве планов на времена после достижения названных границ?
Это стихотворение в эпоху "исторического материализма" в собрания сочинений Ф.И.Тютчева не включалось по понятным причинам, поскольку со ссылками на него затруднительно разглагольствовать о непреходящим из века в век миролюбии государства Российского, не во все периоды своей истории выражающего волю действительно миролюбивых русских и далеко не всегда работающего на Русское изначально глобальное дело цивилизационного строительства.
Приведенные стихи написаны великой княжной Ольгой Николаевной в Екатеринбурге незадолго до расстрела царской семьи (цитировано по книге: Н.А.Соколов "Убийство царской семьи", Москва, "Советский писатель", 1991 г., стр. 348).
Мы живем не на основе знания достоверной истории, а на основе исторического мифа, в котором некоторым образом интерпретированы данные археологии, сообщения древних сказаний, дошедшие хроники и подложные фальсификаты. Согласно господствующему историческому мифу нынешнее человечество родилось в животном мире, вышло в каменный век, первые региональные цивилизации возникли около 5–7 тыс. лет тому назад, около 3 тыс. лет тому назад началась письменная история. И благодаря письменной истории мы всё более или менее хорошо можем узнать о прошлом региональных и глобальной цивилизаций, начиная примерно с середины первого тысячелетия до нашей эры.
Основной тезис этого культивируемого на протяжении многих столетий исторического мифа во всех его вариациях, к которому должен сам прийти читатель учебников истории и популярной литературы на околоисторические темы, это — тезис о неуправляемом людьми, а равно и заранее непредсказуемом для них течении глобального исторического процесса.
Всё общественное управление согласно этому тезису имеет хронологическими пределами сроки жизни одного поколения, а пространственными — если не государственные границы, то рубежи на которых военная сила этого государства в мирное время может базироваться и осуществлять патрулирование в боевых порядках. А за этими хронологическими и географическими пределами всё согласно ему, якобы течет само собой без какого бы то ни было целенаправленного воздействия тех или иных внутриобщественных сил. Этот миф является прикрытием для заправил глобальной политики [277], которые осуществляют её в соответствии с ранее приведенной доктриной "Второзакония-Исаии" построения глобального расистского "элитарно"-невольничьего государства.
В последние годы появились попытки заменить этот исторический миф хронологически более короткой версией якобы достоверно известной истории. В частности, в работах математиков МГУ А.Т.Фоменко и Г.В.Носовского [278] на основе статистического анализа сообщений хроник утверждается, что хроники в основном достоверны, начиная с XI–XII веков нашей эры, а вся более древняя история представляет собой многократно смещенную в прошлое историю средних веков, в которой средневековые реальные люди действуют под другими прозвищами и в другой географической локализации средневековых же реальных событий. Но и этому мифу по умолчанию свойственно изображать неуправляемое течение глобального исторического процесса.