О Русах
Шрифт:
Автором норманнской теории считается немецкий филолог и историк Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738). Он прибыл в Россию в 1726 г. по приглашению Петербургской академии наук как специалист по семитским и китайскому языкам, с целью собрать и исследовать античные и средневековые источники по истории Руси. В Петербургской академии Г.З. Байер проработал около 6 лет, возглавляя кафедру греческих и римских древностей. Байер не знал русского языка и для освещения истории Руси использовал западноевропейские источники и переводы на немецкий язык русских летописей. По возвращении на родину Г.З. Байер опубликовал статью «Dissertatio de Varagis» («Сочинение о варягах»). В этой работе он и высказал гипотезу, что государственность на Русь принесли скандинавы. В России статья Байера была опубликована в 1735 г. в «Комментариях Академии наук», издававшихся
Теоретическую базу под гипотезу Байера подвел российский академик немецкого происхождения Герард Фридрих Миллер (1705–1783), живший в России с 1725 г. Он выступил в 1749 г. на заседании Российской академии наук с докладом «Происхождение народа и имени российского». В своем докладе Г.Ф. Миллер изложил гипотезу Байера и заявил, что «скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили». М.В. Ломоносов и многие другие академики, в том числе и нерусские по национальности, такие как профессора И.З. Фишер, Ф.Г. Штрубе, резко раскритиковали доклад Г.Ф. Миллера. А профессор И.Д. Шумахер назвал работу Миллера «галиматьей». На этом заседании гипотеза Байера была отклонена, а доклад Миллера, уже напечатанный, был уничтожен.
Работу Г.Ф. Миллера опубликовали только в 1768 г., после смерти М.В. Ломоносова. В течение короткого времени норманнская гипотеза о становлении Руси стала официальной теорией. Однако следует отметить, что для теории эта гипотеза не имела необходимых оснований. Она не содержала анализа источников и обзора всех известных к тому времени фактов, базировалась только на отдельных фразах, выбранных из западноевропейских источников и из списков с русских летописей, без анализа их истинности. При этом в норманнской гипотезе полностью игнорировалось все, что ей противоречило в этих же списках.
Борьба между историками по вопросам ранней истории Руси развернулась сразу после появления норманнской теории. В ходе полемики и сопутствующих исследований как норманистами, так и антинорманистами было получено немало информации, касающейся начальной истории Руси. Но соотношение сил между этими двумя направлениями было таково (не с точки зрения убедительности и обоснованности аргументации, а властных возможностей), что норманнская теория стала преобладающей.
К сожалению, и официальная российская историческая наука XIX в., от Н.М. Карамзина до С.М. Соловьева, приняла норманнскую теорию. Защита этой теории от критики стала официальной политикой. Известный русский историк XIX в. профессор Н.П. Загоскин, автор «Истории права русского народа», пишет, что сторонники норманнской теории создали такую обстановку, что «поднимать голос против этого учения (“норманнской теории”) считалось дерзостью, признаком невежества и отсутствием эрудиции, объявлялось почти святотатством» (67. С. 87).
Немецкий историк Байер был не первым, кто использовал легенду о призвании варягов на Северную Русь для обоснования решающей роли скандинавов в формировании Русского государства. Первым был шведский король Юхан III. Он в переписке с Иваном Грозным, в ответ на его укор в своем низком происхождении, заявил, что варяги и Рюрик, призванные новгородцами, были из Швеции. Вслед за королем и шведские историки стали писать о шведском происхождении Рюрика. В 1611 г. шведы, захватив Новгородские земли, объявили, что новгородцы еще в IX в. призвали для управления своей землей шведского короля Эрика Упсальского. На этом основании шведы навязали новгородцам договор, в котором те признали шведского короля Карла IX своим покровителем и приглашали на княжение его сыновей.
В исторической литературе первым выдвинул норманнскую теорию шведский дипломат и историк Петр Персей (Пер Персон). В 1615 г. он издал в Стокгольме «Историю о великом княжестве Московском». В этом труде он и объявил варягов шведами, хотя и признал, что он не смог «отыскать, что за народ были варяги» (105. С. 18, 19). Персей пишет, что «шведы… взяли страну их и области вооруженной рукой, покорили, разорили, опустошили и погубили ее огнем и мечом до самой реки Танаиса и сделали ее данницей». Теорию Персея использовали и другие шведские историки, она даже вошла в шведские учебники. Но, учитывая полное отсутствие доказательной базы и явную политическую заказанность,
Норманнская теория оказалась востребованной в России в середине XVIII в.
Поселения иностранцев в Москве появились еще при Василии III, а после походов Ивана Грозного в Ливонию в Москве было поселено много пленных немцев из Ливонии. Для их размещения в Москве был выделен участок земли, получивший название Немецкая слобода. Петр I и его преемники уже целенаправленно приглашали иностранных специалистов для преодоления отставания в научно-техническом и культурном развитии России, возникшем вследствие трехсотлетнего ига Золотой Орды и изолированности России от западноевропейских и арабских культурных центров. В Россию приезжали преимущественно выходцы из Голландии, Дании, Англии, Германии и Швейцарии. Большинство иностранных специалистов действительно оказали существенную помощь в развитии науки, техники и культуры России. Многие из них оставили о себе добрую память, нашли здесь вторую родину, а их дети не просто стали писаться русскими, но и считали себя таковыми. Так, например, главный доктор Николаевского порта Иоганн Христиан Дале (Иван Матвеевич Даль), отец будущего известного этнографа, военного врача, друга А.С. Пушкина и патриота русского слова Владимира Ивановича Даля, в прошении о поступлении своих сыновей в Морской кадетский корпус писал о себе: «Из дворян российской нации». Также считали себя русскими адмиралы И.Ф. Крузенштерн и Ф.Ф. Беллинсгаузен и многие другие.
Однако во времена императрицы Анны Иоанновны (1730–1740) в Россию хлынул целый поток выходцев из Германии, преимущественно жителей Курляндии. В значительной степени они и составили двор императрицы. Этот период в России известен как бироновщина, по фамилии фаворита государыни Анны Иоанновны Э.И. Бирона (1690–1772). При нем иностранцы, и в первую очередь выходцы из Германии, заняли важнейшие посты в государстве. Так, внешней и внутренней политикой России руководил вице-канцлер А.И. Остерман, а армией и военной политикой России занимался президент Военной коллегии Б.К. Миних. Во времена бироновщины и началось распространение норманнской теории. Она была как бы идеологической подпоркой бироновщины, попыткой доказать неспособность русского народа к самостоятельному развитию. Советский историк М.Н. Тихомиров писал, что норманнская теория «выполняла заказ правительства Бирона, поскольку… стремилась исторически объяснить и оправдать засилие иноземных фаворитов при дворе Анны Иоанновны».
В Российской академии наук также было много иностранных ученых. Заметим, что более 30 лет все печатные работы Академии наук издавались не на русском, а на немецком языке или на латыни.
Вот среди таких выходцев из Германии и нашла своих первых сторонников норманнская теория. Значительное влияние иностранцы сохранили и после ухода со сцены императрицы Анны Иоанновны, Бирона и их сподвижников. И не просто сохранили свое влияние, а активно старались его укрепить, преувеличивая роль иностранцев, особенно германцев, в истории России. Мнение российских немцев о себе достаточно красноречиво выразил один из героев книги В.В. Крестовского «Петербургские трущобы» Карл Иванович: «Кто дал России просвещение и администрацию, кто взял преимущество интеллигенции в высшем ученом собрании русских – немец, …везде немец».
Не хочу преуменьшить роль иностранцев, привлеченных в Россию, особенно в XVIII в., для преодоления её отставания в развитии науки и техники. Она велика. Достаточно вспомнить только некоторых из них – Фонвизин, Фет, Крузенштерн, Беллинсгаузен, Рихтер и многие другие. С именами многих из них связаны в России создание кораблестроения, горного дела, фармакологии, базовых наук и многое другое. Да и сами создатели норманнской теории внесли свой вклад в развитии историографии России. Г.З. Байер, пожалуй, первым использовал западноевропейские и скандинавские источники для изучения истории России. Кроме того, Байер, обнаруживший в «Бертинских анналах» сообщение о русском посольстве, четко сформулировал, что «задолго до Рюрика народ русский имел правителя, титул которого (хакан), привлекая греческие и арабские источники, можно расценивать как равнозначный титулам император, автократор (самодержец)». А следовательно, было и государство русов, которое имело дипломатические отношения с Византией. Почему-то норманисты игнорируют этот вывод Г.З. Байера.