О себе
Шрифт:
Теперь что касается моих отношений с сестрой Ниведитой – они ограничивались исключительно политикой. Ни духовные практики, ни духовные темы в разговорах к ним не примешивались, и я не помню, чтобы мы когда-нибудь при встречах их затрагивали. Один или два раза она немного приоткрылась с этой стороны, но в разговоре не со мной, а с другим человеком, который к ней зашел, а я лишь при этом присутствовал. История о том, как мы с ней провели вместе целые сутки, а также обо всем, что тогда между нами возникло, есть чистейшая выдумка, в которой нет ни крупицы истины. Я познакомился с сестрой Ниведитой в Бароде, когда она приехала читать короткий курс лекций. Я встречал ее на вокзале и привез в дом, где ей предстояло в то время жить. Я также сопровождал ее на встречу с махараджей Бароды, которой она добивалась. Обо мне она тогда слышала только как о «стороннике Силы и поклоннике Кали», что в ее устах прозвучало так, будто она слышала про мою нелегальную революционную деятельность. Я же знал о ней больше потому, что к тому времени прочел ее книгу «Мать Кали», которую высоко ценил. В те дни и возникла наша дружба. Позднее, когда мои эмиссары в Бенгалии уже провели определенную революционную подготовку, я сам поехал туда, чтобы на месте оценить, как идут дела. Я обнаружил там множество крохотных подпольных
В одно из моих посещений она мне сообщила, что власти приняли решение выслать меня из страны, и сказала, что хотела бы, чтобы я либо ушел в подполье, либо уехал из Британской Индии и действовал из-за границы, с тем чтобы моя работа не была прервана. В то время вопрос об опасности для самой сестры Ниведиты не возникал; она, несмотря на свои политические взгляды, поддерживала дружеские отношения с высшими правительственными чиновниками, и вопрос о ее аресте не поднимался. Я ответил ей, что не вижу необходимости так поступать, что я предпочел бы опубликовать в «Карма-йогине» открытое письмо, которое, как я тогда подумал, могло бы воспрепятствовать моей высылке. Так я и поступил, и во время следующего моего визита она сказала, что мой ход увенчался успехом и власти отказались от высылки меня за границу. В Чандернагор я уехал позднее; между этими двумя встречами, безнадежно перепутанными в книге, нет никакой связи. Встречи, описанной в книге, никогда не было. Предупредил меня о намечавшихся обыске и аресте не Гонен Махарадж, а молодой человек из редакции «Карма-йогина» по имени Рамчандра Маджумдар, чей отец узнал об этом от друзей за день или за два. По этому поводу ходило немало легенд, говорили даже, будто меня собираются обвинить в соучастии в убийстве в Верховном суде Шамсула Алама, видного сотрудника Департамента уголовных расследований, что сестра Ниведита послала за мной и предупредила и мы с ней обсудили, что делать, и я в результате исчез. Мне никто никогда не предъявлял подобных обвинений, и я ничего ни с кем не обсуждал. Против меня действительно намеревались возбудить дело, которое впоследствии и было возбуждено, однако в вину мне ставилась только подрывная деятельность. Сестра Ниведита ничего не знала о тех событиях, пока не получила моего письма из Чандернагора. Я не заходил к ней в дом и не виделся с ней; и абсолютно неверно, будто она пришла проводить меня вместе с Гоненом Махараджем. У меня не было времени сообщить ей о том, что произошло, так как я получил приказ свыше отправляться в Чандернагор почти сразу после того, как узнал о готовящемся обыске, а через десять минут мы были уже на гхате, где сразу наняли лодку и я отплыл в Чандернагор в сопровождении двух молодых людей. Лодка была самая обыкновенная, каких много на Ганге, на веслах было двое гребцов, и все живописные детали о какой-то французской лодке и исчезающих городских огнях являются чистой литературой. Я послал одного из членов редакции к Ниведите с письмом, где сообщил обо всем происшедшем и просил ее взять на себя руководство «Карма-йогином» в мое отсутствие. Она дала согласие и с того момента и вплоть до закрытия газеты руководила изданием, а я был поглощен садханой и ничем ей в то время не помогал и никаких статей за своей подписью не публиковал. Моя подпись появлялась в «Карма-йогине» только дважды, и второй раз в связи с неудавшимся обвинением. Ниведита также не имела отношения к моему устройству и выбору квартиры в Чандернагоре. Я уехал, никого не поставив заранее в известность, и принимал меня Мотилал Рой, который втайне от всех устроил меня затем на квартиру, о которой знали лишь он и еще несколько друзей. Ордер на мой арест был отозван, но примерно через месяц я придумал один маневр, который вынудил полицию к открытым действиям, после чего ордер был возобновлен и в мое отсутствие было возбуждено дело против печатника, которое закончилось его оправданием в Верховном Суде. Я в то время уже плыл в Пондичери, куда прибыл 4 апреля. Там я находился также тайно в доме одного известного человека до тех пор, пока не был вынесен оправдательный приговор, после чего я легализовал свое присутствие на территории Французской Индии. Таковы основные факты, и они не оставляют места всем тем домыслам, о которых идет речь в книге. Было бы хорошо, если бы вы связались с Х. и передали ей мои слова, с тем чтобы она могла внести в новое издание необходимые исправления и убрать ошибки, которые в значительной степени снижают ценность ее книги о Ниведите.
Раздел Второй
Обращение к йоге
Вопрос: Х. говорит, что где-то он прочел о вашей реализации, которая произошла будто бы в 1890 году. Правда ли это?
Ответ: Реализация в 1890 году? Вряд ли. Что-то похожее на реализацию было, хотя тогда я еще не пошел по пути йоги и ничего о ней не знал – в тот год, когда я уезжал из Англии; не помню точно, но, кажется, в 1892-м или в 1893-м. В 1890-м не припомню ничего особенного. Откуда он это взял?
Вопрос: Правда
Ответ: У меня, по крайней мере, не было никаких озарений, пока я не начал свою йогу. Не скажу про других – у кого-то, возможно, были, но озарения ведь могут лишь укрепить веру, они не несут знания; знания приходят вместе с йогой, а не до йоги.
Я повторю: единственное, что человеку действительно необходимо знать, – это стремится ли его душа к йоге или нет.
Не думаете ли вы, что Будда, или Конфуций, или я появились на свет, заранее зная, что выберут духовный путь? Все живут обыкновенной жизнью, пока не изменится сознание. Пробуждение наступает тогда, когда на смену обыкновенному приходит новое сознание, и тогда обыкновенной жизни приходит конец. Никакой загадки здесь нет.
Не знаю, что сказал Х. и в какой статье, у меня её нет. Но если его мысль состоит в том, что никто не может медитировать успешно или что-либо реализовать до тех пор, пока не очистится и не приблизится к совершенству, то я отказываюсь его понимать, так как у меня другой опыт. У меня всегда реализация шла через медитацию, и очищение происходило как следствие. Я видел многих людей, о ком никак нельзя было сказать, что они отличаются глубоким внутренним совершенством, но получавших через медитацию важные, даже фундаментальные откровения. Разве все йоги, которые медитировали с большим успехом и добились огромных результатов в реализации внутреннего сознания, были совершенны от природы? Не думаю. Я не способен принимать на веру такие умозрительные обобщения, потому что развитие духовного сознания – это чрезвычайно обширная и сложная область, где бывает всякое и где у всех всё происходит по-своему, и где важно только одно – есть ли у человека внутреннее стремление, настойчивость и решимость следовать своим путем, не имеет значения, сколько придется идти, сколько на нём будет трудностей или препятствий, потому что ничто другое не даст удовлетворения душе.
Если для йоги нужны были бы сначала полное смирение, вера и так далее, то вряд ли кто-то сумел бы стать йогом. Лично я, если бы всё это от меня требовалось, не сумел бы.
В более глубоком и духовном смысле, конкретная реализация представляет собой более реальное, живое и непосредственное осознание той или иной вещи или явления, чем это происходит при физическом восприятии. Подобная реализация личного Божественного или безличного Брахмана или высшего «Я» обычно не наступает в начале садханы или через несколько лет и даже через много лет. Она вообще бывает у очень немногих; у меня эта реализация произошла через пятнадцать лет, если считать от первых опытов в Лондоне, или через пять, если считать от начала моей йоги. По-моему, я пришел к ней на удивление быстро, просто со скоростью экспресса, хотя наверняка кто-то, быть может, приходит еще быстрее. Однако намеренно ждать или добиваться её было бы, с точки зрения любого опытного йога или садхака, проявлением нетерпения, неправильным и безрассудным. Большинство из них сказали бы, что лучшее, на что может надеяться новичок, это постепенное продвижение вперед, и что такое переживание приходит, только когда садхак изменит свою природу и полностью сосредоточится на Божественном.
Кстати, что это за история про четыре-пять часов ежедневной концентрации в течение нескольких лет подряд, прежде чем на меня что-то снизошло свыше? Если под концентрацией вы имеете в виду усердные занятия медитацией, то ничего подобного не было. По четыре-пять часов в день я занимался пранаямой, но это совершенно другое дело. И о каком потоке вы говорите? Поток стихов на меня нисходил, когда я занимался пранаямой, а медитациями я занялся через несколько лет. Если речь идет о потоке духовных переживаний, то это было как раз через несколько лет, но тогда я давно перестал заниматься пранаямой и ничего не делал, потому что все мои усилия на тот момент заканчивались неудачей и я не знал, что делать и куда повернуться. И сошел на меня этот поток не в результате моих многолетних занятий пранаямой или концентрацией, а до смешного просто, по милости то ли моего тогдашнего гуру (хотя гуру был ни при чем, так как и он сам был этим изумлен), то ли по милости вечного Брахмана, а потом – Махакали и Кришны. Так что не старайтесь заставить меня искать доводы против Божественного, это бессмысленные попытки.
Какой смысл в моих словах, если вы намеренно искажаете всё, что я пишу? Я сказал ясно, что занятия пранаямой не дали мне никаких духовных переживаний. Я прекратил их намного раньше. Переживание Брахмана пришло, когда я еще только ощупью искал свой путь, пришло без всякой садханы, причем не в результате моих усилий, так как тогда я не знал, к чему их прикладывать, потому что всё, что я делал раньше, закончилось неудачей. Потом я за три дня получил опыт, какой обычно приходит только через много лет в конце пути, получил, не стремясь к нему и не добиваясь, к удивлению Леле, который намеревался учить меня совсем другому. Но не думаю, что вы способны это понять, поэтому мне больше нечего сказать.
Почему не все возможности раскрылись во мне, подобно образному видению и некоторым другим способностям? Раскрылось не всё. Как я уже говорил вам, мне приходилось упорно работать, преодолевая многие трудности. Иначе это не заняло бы столько времени (30 лет). В этой йоге нет возможности как-то срезать путь. Мне приходилось прорабатывать каждую проблему и на каждом уровне сознания, чтобы разрешить ее или преобразовать, и каждый раз приходилось принимать тяжелые условия, какие ставила жизнь, и честно выполнять свою работу, не надеясь на чудо. Разумеется, если сознание расширяется само собой – что очень хорошо, – то всё остальное приходит само собой по мере его расширения, но даже тогда не всё сразу и не так быстро.