О секретаре и его начальнике
Шрифт:
– Вообще-то, - выдал Толик немного оскорблено, - я тоже здесь есть.
Мужчины переглянулись и налили себе… что там у них? Кажется, мартини. Бабское пойло. Он едва не подпрыгнул на месте, когда по его плечу вдруг поползла рука Максима. Взглянул на него и обомлел: Макс смотрел чуть прищуренными, горящими глазами, и пальцы его нагло забрались под футболку.
– Ты… - он и сам не знал, что хотел спросить, но их вовремя прервали.
К столику подошел официант с меню. Макс отвлекся, заказывая что-то на свой вкус, а Толик оцепенело смотрел на его друзей.
– Так что, тебе совсем-совсем не
– Нет, - отрезал Толик. Ему не было страшно, он просто не понимал, в чем здесь развлечение и почему Макс сюда ходит. Надо присмотреться.
Макс тем временем совсем обнаглел и навалился на него сбоку, влажно дыша куда-то в ухо.
– Хочешь выпить?
Толик покачал головой, вдруг понимая, что напиваться в таких условиях – верх глупости. Официант принес очередную бутылку мартини и какие-то салаты, попутно щебеча что-то, и тут же унесся к другим столикам.
Музыка стала громче, и Борис с Ринатом свалили на танцпол, оставив их наедине. Макс сразу посерьезнел и подвинул к себе тарелку с салатом.
– Что это было, Макс?
– Ничего, - он не поднимал глаз.
– Ничего? – Толик дотронулся до его руки, привлекая внимание. – Ты так себя никогда не ведешь.
– Откуда ты знаешь? – Максим сверкнул на него взглядом и снова вернулся к салату.
– Заметь, большую часть своей жизни я провел без тебя. Может, я всегда так себя веду, просто перед тобой притворяюсь.
Сказать, что Толик удивился, значило ничего не сказать. Он, и это еще мягко говоря, охуел.
– Ч-что?..
Договорить он не успел, их весьма бесцеремонным образом прервали.
– Максим! Толя! – откуда-то со стороны танцпола к ним прибежал раскрасневшийся, но счастливый Иван-дизайнер из «Валентина». – И вы здесь! Не ожидал… ну, то есть Максима ожидал, а ты…
– Привет, Иван, - Макс махнул ему рукой.
Иван плюхнулся на диванчик напротив и без спросу налил себе мартини в бокал Бориса, тут же выпивая до дна.
– Как жарко! Вы танцевать идете? А что такие лица хмурые? – он подцепил пальцами кусочек огурца из чьего-то салата и закинул в рот.
Макс и Толя молчали. Сказать было нечего, причем Толик совершенно не понимал, что вдруг произошло – ведь полчаса назад, когда они вошли в клуб, все было хорошо.
– Я, пожалуй, схожу в туалет, - нужно было взять тайм-аут и привести мысли в порядок, поэтому Толик быстро поднялся и направился через танцпол в сторону туалета.
Там он плеснул в лицо холодной воды, хотелось хоть немного прохлады, кожа горела. В углу зажималась парочка мелких парней, и он старался не смотреть на них. Что вообще происходит? Он Макса таким никогда еще не видел – таким… отмороженным, что ли. Как он смотрел на него, на Толика, – как будто тот его собственность, как будто… может хоть сейчас его завалить и… он что, таким образом территорию свою помечал? Чтобы другие не лезли?
Мысль показалась дикой (чтобы на него заявлял права другой мужик, да еще и прилюдно!) и вместе с тем разумной (не зря все-таки Макс не хотел брать его с собой, наверное, боялся потерять контроль над собой). Толик неуверенно улыбнулся в зеркало, немного придя в чувство. С этим, по крайней мере, можно было смириться… Парочка в углу туалета
Обратный путь к столику потребовал от него немало мужества – народу на танцполе набилось много, все так и норовили потереться об него или ущипнуть за задницу. Кажется, пару раз он даже отбил кому-то руку. Макс все еще сидел за столиком, на этот раз в компании Бориса, что-то увлеченно втиравшего ему с видом знатока. Макс его не слушал – напряженно всматривался в толпу, а когда увидел Толика, тут же отвернулся.
– О, Толя! – Борис пьяно улыбнулся. – Хорошо, что ты пришел… тут Макс без тебя… ис-сс-переживалс-ся.
– Я вижу.
Толик сел рядом с Максом и приобнял его за талию, пододвигая к себе и шепча на ухо:
– Ну, что ты… Макс, пойдем танцевать?
Максим от этих слов как-то вдруг расслабился, растекся. Склонился к нему, кивая. Они без слов вышли на танцпол, сопровождаемые насмешливым взглядом Бориса. И хотя старались не особенно прижиматься друг к другу, толпа их теснила и теснила, пока Толик, плюнув на все (должен же быть хоть один плюс от того, что они в гей-клубе), схватил Макса за попу, прижимая к себе. Тот охнул было, но сразу заулыбался, и в его глаза – Толик видел даже в темноте – вернулась теплота.
– Макс, - Толик шептал, прижав губы к его уху, потому что иначе разговаривать не получалось, - может, домой поедем?
Тот выдохнул что-то похожее на согласие, и Толя потянул его к выходу.
– Подожди, я с парнями попрощаюсь, - он ловко выскользнул из захвата и растворился в толпе.
Толик ждал его на выходе, присматривая на парковке такси. Макс вышел с немного виноватым видом. До самого дома они не разговаривали – при таксисте это было невозможно. Уже дома Толик решился:
– Макс…
– Что? – тот вышел из душа, на ходу вытирая волосы полотенцем, из одежды на нем были только белые боксеры, тесно облепившие его спереди и сзади.
– Я хотел… то есть, можно тебя попросить?
– О чем? – он присел рядом.
– Не ходи туда больше. Ты… с друзьями можно, но там же… зачем? – Толик опустил глаза. – Я понимаю, почему ты раньше туда ходил, все понимаю. Но теперь у тебя… я есть.
– Хмм, - Макс закусил губу, чтобы не расплыться в улыбке, и задумался на минуту. – Пожалуй. Но только при одном условии.
Толик поднял на него взгляд и увидел в глазах Макса такое серьезное выражение, какого никогда еще там не было, наверное.
– Ты их наденешь. Сейчас. Здесь.
Пару минут Толик мог только открывать и закрывать рот от такой подлости.
– Но…
– Если ты их наденешь, то – обещаю – ноги моей никогда больше там не будет, - Макс даже руку приложил к сердцу – для больше убедительности.
Толик молча поднялся. Подошел к стенному шкафу, отодвинул в сторону створку. Там, в ящичке с его трусами, где-то на самом дне лежали те самые стринги – красные, блестящие, пугающие. Вот же непотребство… он вдохнул глубже. Если он их наденет сейчас, Максим не отвертится. Пусть только попробует потом сунуться в это гнездо разврата… он, не глядя на Макса, прошел в ванную, закрылся там и вышел только спустя полчаса – чистый и почти голый.