О сказках, и не только о них
Шрифт:
— И как ты справился? — Я спрашивала не столько о том, как он остался жив — ну кто я против него? а о том, куда делось безумие.
— Кровью.
Угу. Вот откуда странный привкус во рту. Этак я скоро в вампиры заделаюсь. И быстро умру от дефицита пищи — элронцев вообще в мире немного, а ещё ж поди распознай и догони.
— Так что ты вчера делала? — мягко спросил элронец. И тут же всё испортил, добавив: — Ну, кроме того, что злилась из-за Амалии-Рианы.
Я стала вспоминать. На самом деле, злилась я недолго, ибо мои мысли занимал бал.
Бал. Королевский.
И я решила начать издалека. Ведь сам элронец не придавал балу особого значения, и уж точно не стал бы тратить почти весь день на одежду и украшения…
— Понимаешь, — сказала я, тоже беря яблоко, чтобы чем-то занять руки. — Мужчины и женщины, они разные…
Вообще, я собиралась таким образом подвести к тому, что для женщины это нормально — готовясь к балу, прокопошиться целый день с платьями. Но испорченный элронец понял меня по своему.
— Да, я что-то об этом слышал… И даже кое-что видел… — Протянул он, и одарил меня таким взглядом, что я моментально покраснела. Хорошо хоть не стал говорить, что кое-что и трогал. Наглец.
— Дурак, — сказала я и пнула его под столом.
— Давай к делу, — предложил Шеррайг, и глаза его смеялись. — После такого вступления я готов ко всему. Даже если ты вчера весь день вышивала розовых слоников на моей любимой рубашке или согласилась взять все картины Эда, я восприму это стойко и смиренно, как проявление загадочной женской души.
И мы пошли вместе осматривать платья, украшения и духи. Точнее, Шеррайг их скорее обнюхивал. И мрачнел, потому что ничего не находил.
— Будем рассуждать логически. Раз с наскока не получилось. — Сказал Шеррайг, растягиваясь прямо на полу в гардеробной.
— Будем, — согласилась я, садясь рядом и любуясь его профилем.
— Это должно быть что-то новое. И вряд ли платье — иначе бы ещё при примерке проявилось на Софи… Хотя… на Софи могло и не проявиться. Что ты помнишь? — требовательно посмотрел на меня элронец. — Что-нибудь странное? Нечёткое? Наоборот, слишком чёткое и яркое?
— Я помню всё чётко до духов, — чуть подумав, призналась я. И смущённо покаялась: — Я перенюхала их все. И от обилия запахов меня немного повело, и голова заболела… Так что я пошла к себе, и легла спать.
Тут я зажмурилась, пытаясь поймать ускользающее воспоминание… Кажется, мне было хорошо. Было очень хорошо, но я знала, что может быть ещё лучше, надо было только полностью сосредоточиться…
Я вздрогнула от того, что меня кто-то слегка пихнул в бок, открыла глаза — Шеррайг смотрел серьёзно и строго.
— Учти, запасы крови у меня не бесконечные, — сварливо сказал он.
— Ерунда, организм быстро восстанавливает
— Дальше будешь вспоминать со мной. — Вместо ответа отрезал элронец, беря меня за руку, и сверкая своими настоящими, хищными глазами.
Я замялась. Потом нахмурилась, вырвала у него руку и, решительно скрестив руки на груди, сказала «Нет», готовясь защищать свои воспоминания до последнего.
— Глупо. — Сказал Шеррайг. И, кажется, хотел добавить что-то ещё, но промолчал.
И я постаралась вернуть вновь спрятавшееся воспоминание. В какой-то момент мне почудилось, что это — наваждение, сродни проклятому лесу. А потом мне стало всё равно, потому что стало опять очень хорошо. В голове звучала волшебная музыка, но звучала как-то тихо. А мне надо было — я прямо физически ощущала эту потребность, чтобы музыка стала громче и заполнила всё. И я вдруг поняла, что мешает — в моей голове слишком много мыслей об элронце, и в сердце он тоже занял слишком много места. Это он, его существование, не даёт мне уйти полностью в эту волшебную музыку.
— Ты мешаешь, — раздраженно сказала я ему, открывая глаза. Правда, убивать его уже не очень-то хотелось. Видимо, эффект был уже слабее, то ли из-за времени, то ли из-за крови, которой я напилась — как звучит-то, а? Словно я и правда вампир. Или комар.
— Мешаю чему? — Миролюбиво спросил Шеррайг.
— Мне, — огрызнулась я на непонятливого. И, видя, что сейчас он продолжит спрашивать и отвлекать меня от музыки, решила всё же пояснить: — Мешаешь мне полностью уйти в музыку. Тебя слишком много в моей голове.
— Уйти в музыку… — задумчиво повторил Шеррайг. Вот тупой ведь… И шумный. Мешает. И в голове мешает, и вживую мешает. Может, всё же его того?
— Крови? — не унимался этот шумный нелюдь.
— Нет, спасибо. Мне и так неплохо.
И я начала потихоньку отползать, потому что музыку терять не хотелось. А этот недобитый нелюдь, кажется, планировал у меня её отнять. Далеко я не уползла — Шеррайг, особо не церемонясь, подтащил меня к себе обратно за ногу и, придавив к полу своим телом, поцеловал. Я ощутила сначала солоноватый привкус, и музыка резко закончилась, и после этого я уже прочуствовала и губы, и даже, кажется, клыки. И, кхм, некоторые другие части тела удобно расположившегося на мне элронца. Меня накрыло желанием почти как тогда, в проклятом лесу. И я еле сдержалась, чтобы не начать выгибаться навстречу и тереться об эти самые выступающие части придавившего меня тела.
К счастью, хотя счастья я на самом деле не испытывала, Шеррайг быстро прервался. Правда, слезать не спешил. Поинтересовался:
— Ну как там музыка?
— Нормально. — Хрипловатым голосом буркнула я. — Можешь отпускать.
— А как же компенсация за бессонную ночь, проведённую в страшных мучениях? — промурлыкал Шеррайг, прожигая меня глазами. И у меня почему-то перехватило дыхание, а губы заныли в ожидании новых поцелуев. Но элронец уже поднялся, и протянул мне руку:
— Пойдём духи поподробнее изучим. Были среди них новые?