О сказках, и не только о них
Шрифт:
Вот и Ая, прорвавшись к глазку, уже через секунду отступила и шепнула ему: «С ней что-то не так. Сильно не так».
Элронец кивнул. Если бы девушка была под воздействием внушения, то её поведение было бы однородным. Сейчас же создавалось впечатление, что у несчастной раздвоение сознания, и одна половина с ужасом наблюдает за тем, что творит вторая.
— Может, ей тоже твоей крови накапать? — вдруг предложила Ая.
— Нет. — Резче, чем хотелось, отрезал он. И, чтобы немного сгладить, добавил, — Потом объясню.
А раздвоение сознания — вернулся к размышлениям Шеррайг, скорее всего означает,
Существовал ещё вариант, что маг был просто слишком слаб для полного контроля, но его Шеррайг решил даже не рассматривать — нет ничего опаснее, чем недооценить врага. И друга, да, этому жизнь его уже научила… К тому же маг, способный создать такое внушение как с этими духами, пусть и с помощью цветков из проклятого леса, слабым быть не мог. Никак.
Увы, но сам Шеррайг не отличался способностями к ментальной магии, по иронии судьбы в этом был очень хорош Мэррой, но из разделённых с Мэрроем способностей ментальная магия была самой слабой. Ещё раз увы. Хотя, по сравнению с обычными людьми элронец всё равно находился в куда лучшем положении — кровь, текущая в его жилах, сама по себе прекрасно защищала от всяких внушений, подчинений, наваждений, приворотов и других воздействий. Надо сделать для Аи амулет, — неожиданно для самого себя подумал он.
Глава 10
Ая
В кружке с глинтвейном плавали корочки апельсина, я периодически размешивала их коричной палочкой, и наблюдала как они закручиваются и кружатся, кружатся, кружатся… Я ощущала с ними даже некоторое родство и единение — меня также закрутило в крутую спираль событий. И прямо сейчас слегка кружилась голова, — половину кружки глинтвейна я уже выпила. Самое время кое-что спросить.
Я подняла взгляд — Шеррайг пристально изучал карту Сандерланда. Он был в очередной своей личине, но мне уже начинало казаться, что я теперь тоже вижу настоящее, а не сотворённое. Я видела его истинного. Хотя, возможно, это всё глинтвейн.
Мы сидели в лучшем, из имеющихся в этом городке двух, ресторане. Визит в агентство по доставке — оно было одно, особо ничего не дал, так как посылка пришла из столицы.
— Как думаешь… — я замялась.
Но он понял.
— Не знаю. Но я сделаю всё, что могу.
Я кивнула. И сделала ещё глоток. Тепло разлилось по горлу, по ногам и придало смелости на следующий вопрос.
— А если в последний день… Ну или в предпоследний… Если мы поймём, что шансов у нас нет… — Тут я окончательно смутилась и поняла, что выпито недостаточно. И неизвестно сколько будет достаточно, чтобы это произнести.
Шеррайг наградил меня долгим серьёзным взглядом, от которого я опустила глаза и покраснела.
— Ая, — сказал он. — Тогда я сделаю всё, что ты захочешь. Всё.
И я ощутила и облегчение, от того, что всё же задала терзающий меня вопрос, и острую потребность сменить тему.
— Слушай, — вдруг пришла мне в голову идея. — А ты не можешь проклясть Мэрроя?
Кажется, мне удалось в очередной раз его удивить. Шеррайг поднял брови и уточнил:
— Перед смертью?
— Да нет же, — удивилась я непонятливости элронца, — сейчас! Чтобы он тоже нас искал.
Шеррайг мягко и грустно усмехнулся:
— Неприятно признавать это перед красивой девушкой, но некоторые вещи я делаю не лучше всех. — И пояснил: — Мэррой на раз снимет моё проклятие, тем более, что у меня в отличие от него нету крови проклинаемого… Но вдобавок будет знать, что я жив.
— А как думаешь, Мэррой сам спрятался или подобрался близко к разгадке и его убрали? — поинтересовалась я, и вдруг заволновалась: — А если его убьют? Или уже убили? Нам конец?
— Вот то, что он жив, я тебе гарантирую. Если убьют, скорее всего, проклятие рассеется. Но я бы предпочёл прикончить его сам.
Мы ещё немного посидели, я допила глинтвейн, и мы вышли в тёплую звёздную ночь — до постоялого двора надо было пройти пару кварталов. Я зевнула, взяла элронца под руку, как добропорядочная жена, и тут меня торкнуло:
— Хочу в храм. — Сказала я. — Нам нужно в храм. Очень нужно.
Шеррайг был невозмутим:
— Справедливости?
— Нет. — сказала я.
— Любви? — Уже кислее спросил элронец.
И опешил, когда я решительно заявила:
— Смерти. — И, сжалившись, над ним добавила: — И судьбы.
Вообще, я не очень-то религиозна, и даже в храм Лика Любви захаживаю слишком редко, только по обязательным для целителей дням. В храм же Лика Смерти и Судьбы, больше известного просто как Лик Смерти, вообще мало кто ходит. Несмотря на то, что Творец един в трёх ликах: Любви, Справедливости (и Войны), и Судьбы (и Смерти), большинство людей предпочитает иметь дело исключительно с Ликом Любви. Многие всё же обращаются и к Лику Справедливости и Войны, особенно те, кто по роду деятельности как-то связан, но вот с Ликом Судьбы и Смерти предпочитают не связываться.
А я почему-то чувствовала, что нам туда надо.
— За предсказанием? — Шеррайг не оставлял попыток найти логическое объяснение моему порыву.
— Не знаю. — Не стала врать я. — Может, и за ним. Просто чувствую, что нам туда надо. Пойдём?
И мы пошли. То ли интуиция подсказывала Шеррайгу, что нам и впрямь туда надо, то ли он решил, что с пьяной женщиной лучше не спорить.
Вообще, храмы старались строить одним комплексом, или, по крайней мере, в шаговой доступности — так как творец един в трёх ликах, то и храмы разделять негоже. Однако, далеко не во всех городах были храмы всех трёх проявлений Творца — в самых маленьких были только храмы Лика Любви, а уж храмы Лика Судьбы и Смерти можно было пересчитать по пальцам. По крайней мере, у нас. Возможно, в Сандерланде дело обстояло по-другому — городок был совсем небольшой, но храм Лика Судьбы и Смерти присутствовал. И там даже был служитель, несмотря на такое позднее время. Правда, он сначала не хотел нас пускать: