О Сталине с любовью
Шрифт:
Сначала тебя никто не знает, на улице не узнают, в магазинах и на вокзалах не обращают внимания. Потом начинают обращать. С каждым днем все больше и больше. И вот уже обращают так, что ты не знаешь, куда от этого внимания деваться. Толпы поклонников, невозможность хотя бы минуту провести на людях незаметной… Да что там «на людях»! В гостинице невозможно уединиться. Если перед окнами растут деревья (а это случается сплошь и рядом), то на них непременно будут сидеть мальчишки или даже не мальчишки и пялиться в окна. Мало того, они еще станут оповещать толпящихся внизу о том, что я делаю. Сидят и кричат: «подошла к окну», «села в кресло», «разговаривает по телефону». Одного такого соглядатая, особо настырного, который не только смотрел в него, но и пробовал стучать,
Иногда я мечтала о том (а почему бы и не помечтать?), как я и Он, будучи простыми, обычными людьми, живем далеко от Москвы, в небольшом уютном городке, похожем на Звенигород моего детства… Он чем-то руководит, заводом или фабрикой. Его невозможно представить в какой-то иной роли. Я служу в местном театре или, за неимением такового, преподаю в музыкальной школе или работаю библиотекарем. Мало ли хороших работ на свете. Вечером готовлю ужин и жду Его. По выходным пеку пирожки, что-что, а пирожки мне удаются на славу, это признают даже мои недоброжелатели. Уже много лет пеку их редко, от случая к случаю, но результат неизменно впечатляет. Дело не столько в похвалах (воспитанные люди могут и просто из вежливости хвалить), а в том, что сколько бы я их ни напекла, «на завтра» ничего не остается. Г.В. ласково называет мои пирожки «Любочкиными ватрушечками». «Почему ватрушечки?» — спросила я. «Потому что от слова «пирожок» нельзя образовать уменьшительного», — смеясь, ответил он. Секретов у меня никаких нет, я просто люблю стряпать, и если нахожу время для этого занятия, то отдаюсь ему полностью, самозабвенно. Так же, как и творчеству. Это ведь тоже своего рода творчество.
Итак, маленький тихий городок… Когда мы гуляем по нему, следом за нами никто не ходит. Мы предоставлены самим себе. Можно посидеть вдвоем где-то в глубине тенистых аллей, наслаждаясь тихой беседой, можно прогуляться вдоль берега реки…
Помечтаю, бывало, так недолго, потом тряхну головой, улыбнусь своей поистине детской наивности и продолжаю жить своей настоящей, невыдуманной жизнью. Подчас это так сложно, жить своей жизнью, но деваться некуда — надо продолжать идти тем путем, который сама же для себя и выбрала.
Его уже нет, многое изменилось, люди стали культурнее и уже не заглядывают в гостиничные окна, но мечта о жизни в маленьком уютном городке не покидает меня и поныне. И ведь знаю, что проживу там не дольше трех дней, а потом отчаянно заскучаю, потому что тихая размеренная жизнь совсем не по мне, но продолжаю мечтать. Живет внутри неугасимая потребность в мечте.
Не завидую, никому никогда не завидую, даже тем, у кого все складывается гладко, словно им, как говорится, сам черт ворожит. Не поменялась бы судьбой ни с кем из тех везучих, кто начинает сниматься в кино еще во время учебы, а по окончании ее попадает прямиком в труппу МХАТа, в окружение корифеев, рядом с которыми на одной сцене я себя до сих пор представить не могу [90] .
90
По совпадению биографических деталей можно предположить, что Орлова имеет в виду актрису Марину Ладынину.
Не завидую! «Все на блюдечке» — это не мой девиз. Мой девиз: «Через тернии — к звездам!» Пускай не все сразу, пускай поначалу кругом одни тернии, зато трудности неимоверно закаляют характер, дают бесценный опыт. Пройдя огонь, воду и медные трубы, человек становится крепким, стальным. Испытав себя на прочность,
Если упорно идти к цели, то рано или поздно дойдешь до нее. Это прописная, можно даже сказать, пошлая, истина, но для многих эти слова всего лишь пустой звук. Странные люди. Они считают, что мечта может сбыться сама по себе. «Счастливый случай свел вас с Александровым», слышу я порой. Да, это так, элемент случайности присутствует в нашем знакомстве. Но если бы я не была бы актрисой, которая понравилась режиссеру, то наше знакомство могло бы иметь иное продолжение. Может, и до брака дело дошло бы, но вот в своих картинах Г.В. меня бы не снимал. Не правы те, кто расценивает союз режиссера и актрисы не как союз двух творческих личностей, а как паровоз с прицепленным к нему вагоном (ироничное сравнение, придуманное Г.В.). Муж-режиссер, как паровоз, тянет жену-актрису в свои картины. Кто-то из тех, кто придерживается подобных взглядов, был инициатором запрета режиссерам снимать жен в своих картинах. «Надо дать дорогу на экран другим актрисам», — говорили они. Но ведь дело совсем не в протекционизме или каких-то меркантильно-мещанских соображениях. Два творческих человека создали союз! Разумеется, им хочется работать друг с другом. Они хорошо знают друг друга, доверяют друг другу, объединены общими взглядами на искусство (без общности взглядов творческий союз невозможен). Как же им не хотеть работать вместе? Хорошо, что этот глупый запрет продержался недолго. На него очень скоро перестали обращать внимание.
Март 1939-го
Посетила художественную выставку «Индустрия социализма». Более тысячи работ, настоящий художественный праздник. Запомнились картины армянского художника Мартироса Сарьяна и пейзажи Константина Юона, начинавшего в качестве театрального декоратора. Рассказала о своих впечатлениях Сталину. Он тоже был на выставке, остался доволен.
— Хорошая выставка, — сказал Сталин, — сразу видно, что социалистическое искусство находится на подъеме. Порадовали художники.
Сталин редко употреблял слово «порадовали». Это слово служило Ему чем-то вроде высшей похвалы. Сталин очень любил живопись. Однажды я спросила, почему он не коллекционирует картины.
— Зачем? — удивился Сталин. — У нас много хороших собраний. Одна Третьяковская галерея чего стоит. Есть где посмотреть картины, если захочется.
Вспоминаю эти слова Сталина, как пример Его скромности. Скромность была одним из основных качеств Сталина. Все в его обиходе было просто — простая одежда, простая мебель, простая еда. Но и в этой простоте ощущалось свойственное Сталину величие. Истинное величие не нуждается в подчеркивании. Простота служит для него лучшим фоном. Создается своеобразный контраст, подчеркивающий, усиливающий впечатление.
Однажды Сталин спросил, почему я предпочитаю ездить в отдельном купе. Так оно и было, я действительно стараюсь ездить в купе одна, выкупаю все места. Разумеется, если мы едем куда-то вместе с Г.В., то Г.В. находится в одном купе со мной, а вот незнакомых попутчиков я предпочитаю избегать. По следующим причинам, которые я объяснила Сталину.
Причина первая — мой рабочий график насыщен настолько, что даже в поездах мне приходится работать. Заучивать, репетировать, что-то писать. Люблю в дороге отвечать на письма. Попутчики, едущие в одном купе со мной, невольно мешают мне работать.
Причина вторая — оборотная сторона моей известности. Попутчикам хочется общаться со мной. Я бываю вынуждена отложить дела и поддерживать общение, которое порой затягивается едва ли не до утра. В результате я не только не работаю, но и не высыпаюсь. Некоторые мужчины буквально атакуют меня своим вниманием. Все, разумеется, делается в рамках приличий, но назойливое внимание досаждает.
Причина третья — у меня очень чуткий сон. В поезде, под убаюкивающий перестук колес спится хорошо, но вот храп соседа по купе не даст мне заснуть.