О Тех, Кто Всегда Рядом!
Шрифт:
И это совершенно выводит меня из себя. Я начинаю орать шепотом и брызгать слюной:
— Дурак! Ты украл кошелек! Если в ближайший час пропажу обнаружат и сообщат о ней Анку — те найдут нас! И тогда придется драться с ними!
— Разве не за этим мы здесь?
— Дурак! Драться нужно тогда, когда есть шансы на победу! А у нас их по твоей милости больше нет!
Я уже не знаю, каким Святым Духам молиться, чтобы вразумили они недоумка! Мне очень хочется дать ему пинка, а то и вытянуть вдоль хребта кнутом, но не хочется привлекать постороннего внимания.
— Ты вообще в своем уме? — хватаю его
Отшвыриваю его от себя и замахиваюсь, собираясь треснуть ему в морду изо всех сил.
— Подожди! — он вскидывает руки над головой.
В его глазах я вижу испуг. И злость уходит.
— Может, обойдется? — он глупо моргает. — Пересидим где-нибудь пару дней, подождем, пока все уложится, успокоится?
— Молись, дурень, чтобы так и было. У кого ты его снял?
— Толстый дядька какой-то. Важный, с бородой до пояса. С перстнями на пальцах. Еще туфли у него такие были, знаешь, остроносые, с камушками на пряжках, дорогие! Он этот кошель положил на какой-то поднос, там таких много лежало, а я…
— Ты спер святые дары?! — я буквально выстреливаю быстрой догадкой.
В голове что-то щелкнуло и ситуация начала быстро превращаться из мрачной черной в самую светлую. Если он украл деньги до того, как на них наложили лапу жрецы, но после того, как с ними расстался неведомый благодетель, то искать нас никто не станет! Первые потому что священники ничего не знают о даре, а толстяк — потому что уже расстался с кошелем!
— Ну, я же и говорю! — бросается в торопливое объяснение Иштван. — Подобрался поближе к тому месту, где жертвуют деньги, сделал вид, что бросаю свои монеты, поскользнулся, свалился на сидящего рядом монаха, вместе с ним упал на поднос с деньгами и тиснул под шумок вот этот кошель! А его прямо передо мной положил толстяк с кольцами! Вот! Нам-то деньги сейчас куда нужнее, чем вашему Третьему. Верно? Для людей же стараемся! Избавим их от Морриг-колдуньи, всем легче станет!
Его способ обогащения кажется мне невозможным. И уж точно в моем мире так никто не поступает уже много лет! Но зато теперь у нас есть деньги и не нужно каждое мгновение думать о том, что будешь жрать через час.
Развязываю тесемки, переворачиваю кошель, и мне на ладонь высыпаются десять золотых и сколько-то олова.
— Иштван?
— Да?
— Я тебя называл дурнем.
— Да я не обижаюсь! — но в голосе слышится ликование. — Я же не местный, всех порядков не знаю. Могу иногда и ошибаться.
— Прости меня. Беру свои слова обратно. Ты не просто дурень. Ты бесовски удачливый дурень. Спасибо тебе, дружище, ты нашел простой выход там, где я видел только стену.
В самом деле, я настолько связан догмами и правилами своего мира, что просто не вижу, что можно сделать шаг в сторону и безопасно получить все, что пожелаешь. За многие годы люди уже привыкли к тому, что никто не позарится на их деньги. Привыкли к безопасности, обеспеченной Анку и уже просто даже не думают о том, чтобы присвоить чужое. Это открытие становится для меня откровением.
— И знаешь, что, Иштван?
Я вижу, как он тщательно соображает, кем выгоднее
— Что? — он насторожен.
— Спасибо тебе. Теперь я верю, что наши действия завершатся успехом. Теперь я в это верю как никогда! И поэтому сейчас мы с тобой прогуляемся к логову Морриг и поглядим, как ловчее в него проникнуть. Согласен?
Иштван вытирает кулаком нос и кивает:
— Давно пора. Я уже думал, что ты никогда не соберешься, а так и будешь голову мучить — что бы еще продать? В этом нет ничего плохого, но ведь наша задача не торговать, а помогать высокой госпоже алфур! А все остальное должно всего лишь служить этой цели!
Мне бы его убежденность, но в чем-то он прав: нельзя допускать, чтобы побочные задачи главенствовали над основной. И как доказательство этого наблюдения — увесистый кошель в моей ладони. Доставшийся нам совершенно бесплатно — стоило лишь отказаться от незыблемых устоев.
Настроение мое поднимается куда-то к облакам! И это самая лучшая новость за последние несколько дней!
Искать логово Сида Динт в Петаре много труда не нужно — его видно со всех сторон. К нему ведут все дороги, оно возвышается, нависает над центральной площадью. Слева от площади ратуша, справа — крытый рынок с товарами со всего света, а между ними — жилище Динт.
Морриг устроилась завидно: новенький замок, из тех, что стали строить в последние годы — не угрюмая постройка, похожая на малоосмысленное нагромождение камней, но нечто такое воздушное, осветленное стрельчатыми окнами, возносящееся ввысь остроконечными шатрами крыш бесчисленных башенок, со множеством внешних галерей и переходов. Окруженное высокой каменной оградой с верхним краем, увитым чем-то шипастым, логово Динт выглядит неприступным и невесомым одновременно.
У решетчатых ворот неподвижно застыла дюжина молчаливых Анку — только видно, как за масками ворочаются мертвые глаза, отслеживая движения любого, кто оказывается ближе тридцати шагов. Иштван специально пару раз прошел туда-сюда, обогнул стену по кругу и вернулся в холодном поту:
— Как будто статуи за мной следят! Жутко! Там с четырех сторон калитки, и возле каждой тоже по нескольку Этих! С улицы Каменщиков еще один въезд, и тоже ловить нечего — там этих черных еще больше. Но когда мимо проходишь, кажется, что это один и тот же человек… нет, одна тварь за тобой следит. Не несколько взглядов, а один! Такой тяжелый, что ноги сами подгибаются.
Наконец-то и его проняло! Я уж всерьез думал, что моего бездумного товарища ничто не способно испугать.
Сквозь ворота виднеются еще несколько кровососов, бродящих по дорожкам перед замком.
Мы с Иштваном покупаем по спелому яблоку и, найдя подходящее место, устраиваемся для наблюдения, изображая оживленный разговор старинных приятелей:
— Я не знаю, как туда попасть, — пожимает плечами мой сподвижник. — Этих Анку слишком много. Если правда все, что ты мне о них говорил, то даже мой лук здесь не особенно поможет. А подкупить их…
Он обреченно машет рукой и вгрызается в алый бок яблока.
— Смотри-ка, Одон, какая нарядная курочка! — чавкая, он показывает пальцем на спешащую куда-то по своим делам иностранку.