О том, чего не было
Шрифт:
А дрессировщика, в свою очередь, не интересовали тигры. Тигры, как люди, совершенно различные и вместе с тем абсолютно одинаковые. И в общем-то нет особой разницы, будет у него тигром больше или тигром меньше.
— Вы сходите в Уголок Дурова, — предложил дрессировщик. — Может быть, им нужен тигр? Нам не надо, — сказала девушка-секретарша.
Она что-то переписывала из одной большой тетради в другую большую тетрадь. Лицо у нее было заплаканное, а глаза ненакрашенные. Оттого что ресницы были
— У нас дети. Это опасно, — объяснила секретарша.
— Это же ценность, — растолковал ей Дима.
— Мы не можем держать у себя ценность.
— А где директор? — спросил Дима.
— Нет его.
— А где он?
— Где, где… Нету — и все. А зачем он вам?
— Поговорить.
— А что говорить-то? Я вам объяснила — и все.
Когда с Димой грубо разговаривали, он очень робел и от робости сам становился некорректным.
— Нет, не все, — сказал он.
— Странный вы какой-то, ей-богу, — поделилась секретарша. — Сначала вам нужен тигр, потом вам не нужен тигр. Делать вам, что ли, нечего? Мне бы ваши заботы.
Она выдвинула маленький ящичек и вытащила оттуда третью большую тетрадь. Видимо, Димины заботы казались ей праздными по сравнению с ее собственными.
— Ну, что вы стоите? — спросила она.
— А что делать? — тихо пожаловался Дима. — Не могу же я сам его отравить…
— А зачем сам? Отведите в ветлечебницу. Его усыпят и все.
Когда человеку плохо, он бежит туда, где его любят, где ему верят.
Дима побежал к Ляле.
Волосы у нее на этот раз были желтые, рассыпанные по плечам. Если бы рядом с ней поставить Бриджит Бардо, было бы совершенно невозможно отличить: которая из них Бриджит, а которая Ляля.
День стоял весенний, и половина мостовой была сухая, яркая, а другая половина находилась в тени, асфальт там был влажный и темный.
Дима стоял на солнечной стороне. Привалившись к водосточной трубе, слушал лицом теплое солнце и чувствовал такую усталость, будто он пронес по городу тяжелые чемоданы.
— Я понимаю тебя, — печально проговорила Ляля и провела ладошкой по худой Диминой щеке. Она понимала его и жалела. Это была настоящая женщина. — Заведи себе другую мечту.
— Но это предательство! — воскликнул Дима и сложил три пальца вместе, будто собирался молиться.
— Почему предательство? — удивилась Ляля. — Осуществленная мечта — уже не мечта.
— Если я не сохраню тигра, я не знаю, как это объяснить, но от меня уйдет лучшая часть меня.
— А если ты его сохранишь, он вырастет и сожрет тебя. И от тебя вообще ничего не останется.
Лялина ладонь показалась Диме холодной и жесткой. Он снял ее со щеки, потом приподнял плечо и ветер щеку о плечо.
Ветлечебница ничем не отличалась
Он снял в гардеробе пальто, потом подошел к окошечку, над которым было написано «Справочное».
— Вы первый раз? — спросили в справочном.
— Первый, — сказал Дима. — И последний.
— Это нас не интересует, — строго заметили в справочном. — Обратитесь в регистратуру, на вас заведут карточку.
Дима сделал два шага вправо и сунул голову в окошечко рядом.
— Кличка… — спросила регистраторша. Здесь говорили конспективно и коротко. Только о главном.
— Чья? — не понял Дима.
— Как вы думаете, чья? Не ваша, конечно…
Дима смутился.
— Тигр, — сказал он.
— Кот?
— Тигр, — повторил Дима.
— Я спрашиваю: кот или кошка?
— Из семейства кошачьих, — неопределенно ответил Дима. Регистраторша подняла на него глаза. Дима молчал, она пожала плечами и что-то пометила в карточке.
— Фамилия?
— Чья?
— Ну не кошки, конечно. Ваша.
— Коростышевский.
— Тигр Коростышевский, — продиктовала себе регистраторша и протянула Диме талон.
В коридоре было несколько кабинетов. На скамеечках сидели люди и ждали.
Дима тоже сел на скамеечку, покрытую бежевой масляной краской, и стал дожидаться своей очереди. Перед ним сидела толстая женщина с хозяйственной сумкой на коленях. Из сумки выглядывала собачья морда — белая и лохматая, похожая на хризантему.
— Вы хотите ее усыпить? — осторожно спросил Дима.
— Бог с вами! — испугалась женщина и отодвинулась от Димы. — У нас нервное переутомление, мы ходим на уколы Б-прим.
Очередь двигалась медленно, и Дима был рад, что она двигалась так медленно. Он смотрел на концы своих ботинок и мысленно мечтал, чтобы сегодняшний день скорее прошел и наступило завтра. Чтобы можно было скорее забыть о сегодняшнем дне.
Ветеринарный врач внимательно выслушал Димину историю, и, когда слушал, то почему-то не смотрел на Диму, а рисовал на рецепте восьмерки.
— Мы не можем взять на себя такую ответственность, — сказал врач. — Это же не кошка, а тигр. Огромные деньги.
— Возьмите даром, — взмолился Дима. — Я даром отдам.
— Не надо нам даром, — врач перестал рисовать восьмерки и поднял на Диму глаза: — Нам и даром не надо…
И вернулся Дима домой, а тигра нет.
— Не знаем, — сказали родители.
— Не знаем, — сказали соседи.
Дима обошел все полезную площадь квартиры и места общего пользования, но тигра не было нигде.
— Наверное, убежал, — сказали соседи, — в уссурийскую тайгу.
— Хищники, они неблагодарные, — сказали родители.