О том, что сильнее нас
Шрифт:
Даже успел вечером заскочить в чудом сохранившийся в Улан-Удэ магазин «Дары природы» и затариться там тетеревами, глухарями, омулями, сигами и хариусами. Аню угощать. Завтра.
Самолёт не опоздал. Прямо из аэропорта я позвонил Ане, подтвердил прибытие и договорился, во сколько я её около метро встречать буду. И — рысью домой. Дабы успеть сполоснуться да тетеревов ощипать. А когда добрался…
Когда добрался — обнаружил кукующую под дверью Сашу. Вот так.
Что ей надо было, я так и не понял. Она плела про то, что вот просто увидеть захотелось, а тут рядом проезжала, вот и зашла. После
Я сказал ей про Аню. Саша поздравила, не поведя и глазом. Я спросил, что делать будем. Саша ответила, что времени у неё два часа, и если Аня успеет добраться — она хочет её увидеть. Гарантирует, что если Аня для меня выбор правильный, то она поймёт.
Бр-р-р-р. Ладно, попробуем.
Лихорадочно ощипываю птицу, стараясь не замечать Сашкиных взглядов и комментариев на тему любви к природе, антиэстетичности анатомии и в этом роде. Наконец, сгружаю в чугунок, засовываю в духовку, велю присматривать и рысью мчусь к метро.
Аня опаздывает. Саша звонит каждые пять минут. Аня приезжает. Саша звонит и при ней. Я, как последний идиот, вместо того, чтобы развивать знакомство, всю дорогу домой объясняю ей, кто такая Саша и почему она ждёт нас дома. Аня не понимает, то ли ей ловить кайф от такого цирка, то ли обижаться и давать задний ход.
Наконец, дома. Саша выжимает из бредовой ситуации всё, что только можно. Разливается в комплиментах и одобрениях в оба адреса, но не упускает ни единого момента, когда можно показать, что хозяйка здесь — она. Открывая чугунок с тетеревами, бросает намёки, что всё это уж больно напоминает ей трапезу с некоей рыбою кефалью. Травит анекдоты. Словом, развлекается как может. Самое ужасное — Саша заметила, насколько они с Аней похожи. Ну да, разница есть… У Ани формы чуть попышнее, кожа чуть понежнее… В возрасте небольшая разница — одной пятнадцать, другой восемнадцать… Но в целом — один рост, одна фигура, одна и та же длина волос, почти одна и та же причёска, один и тот же тип лица… Я-то с самого начала обалдевал… Как будто две сестры сидят на диване. И одна из них — бывшая любовь, а другая — будущая, я в этом почти уверен был. И Саша почти уверена была. В общем, представляете, сколько ехидства она вложила в свои речи, ни разу, однако, не перейдя ту грань, за которой можно было бы обидеться. Даже идею с шестом для стриптиза упомянула, включив музыку и несколькими па вокруг воображаемого шеста выдав Ане ту канву, под которую той, по её мнению, следует стилизовать свои будущие шоу на этом шесте.
Наконец, ушла. Напоследок спросив, можно ли будет в сентябре, то есть через полтора месяца, устроить у меня празднование своего шестнадцатилетия. Зачем-то разрешил.
Как Саша ни ехидствовала, как ни оттягивалась, но, надо отдать должное, почву для развёрнутого знакомствия она распахала не хуже трактора «Беларусь». Мы с Аней понимали друг друга с полуслова. И уже через полчаса я ей напомнил обещание поцеловать.
Целовались мы весь вечер. Больше — ничего не было. Только поцелуи. По-моему, даже руку под кофточку я ей не запустил. Не хотелось форсировать. Целовались — и разговаривали. Я ей рассказывал о Валдае и о Реке, на которую хочу её увезти в ближайшем будущем. Она — сразу согласилась. И пообещала в течение двух недель время найти. Несмотря на то, что работает секретаршей у какого-то третьесортного министра и отпуск ей
Остальное же — не обещала. Прямо сказала, что в чате оказалась из-за кризиса в личной жизни, а теперь находится на перепутье и думает, то ли вернуть то, что было, то ли строить новое. И пока что — будет думать. Возможно день, возможно неделю, возможно месяц. Как надумает, скажет. Но поездка будет обязательно.
И лишь у метро, перед тем как войти, — посмотрела на меня долгим, изучающим и немного хитрым взглядом.
– Володь, а ведь тебе очень не хотелось меня отпускать!
– Наблюдательная…
– А почему не попытался удержать?
– Знаешь, Ань, мне показалось, что ты со мной — очень прямо и очень честно… Поверил, в общем. А если бы попытался — ты бы осталась?
– Нет. Сегодня — точно нет.
– Вот и я это понял.
Вот только что сообразил. Я ведь уже упоминал Реку. И даже один из рассказов про Реку уже вставлял. И сейчас — собрался везти Аню именно туда. А что такое Река, какова её особая роль в моём мире — молчок. Исправлять придётся.
Процитирую-ка я ещё раз себя самого десятилетней давности, приведу-ка я, пожалуй, ещё несколько отрывков из так и не дописанной старой книги о валдайских странствиях…
Где-то там, в тверской глуши, течет Река. Пусть она в нашей книге так и останется без названия — и потому, что таких рек не одна и не две, но в большей степени — потому, что именно эта Река прочно вошла в мою жизнь, во многом выработала систему моих взаимоотношений с природой. Те, кто любит и понимает русскую природу, её найдут. Или другую такую же. Иные — те, что на роскошном джипе, с одним свободным днём, ящиком водки и электроглушилкой для рыбы, — не найдут. А найдут, так не узнают.
Река многолика. За пятнадцать лет хождения к ней в гости — не было ни одного повтора. Всякий раз — удивительный сюрприз, то связанный с рыбалкой, то с ягодами, да с чем угодно! Да просто с погодой, в конце концов, которая нас обычно жаловала, но могла и устроить колоритный смерч всего в паре километров от стоянки, переломав как спички вековые сосны на огромной площади!
Река требовательна. Не сможешь многими годами тратить на неё хоть по неделе — не увидишь просто ничего. Сможешь — награда будет велика. Не мы одни это поняли — кроме нас в том же режиме на Реке появляется ещё несколько постоянных команд, но — практически не бывает «одноразовых».
Река щедра. Причём — именно тем, чего в нашей современной бурной жизни недостаёт. Покоем. Неторопливостью. Жизнью. Где ещё можно показать детям живого лося, где ещё вокруг их ног будут плавать ничего не боящиеся бобры, норки и выдры, где по ночам сразу за палаткой будет хрюкать кабан? Где и когда ещё повстречается трава высотою с лес, а лес будет как на открытках? Море малины, оглушающей своим запахом? Словом, всё то, имя чему — Нетронутая Русская Природа, даже единственная детская встреча с которой будет вспоминаться до глубокой старости. Не на картинах, не в музее или парке — в реальном живом общении. Для моих сыновей Река — школа жизни, школа этики. Для среднего, Антона, даже вкус сырого хариуса — первый вкус в жизни, который он испытал после материнского молока.